Глава «Ментовской шансон» («Путеводитель по Русскому шансону - 2», 2010)
Как я уже не раз говорил и писал, а вы уже не раз и не два читали в электронных СМИ и тех немногочисленных книгах, посвященных жанру шансона, которые опубликованы, точного определения жанру и тому, что в него входит – до сих пор никто не дал. Дело даже не в том, что одни хотят «обелить» жанр, а другие (дабы заработать на нем денег, что уж это скрывать) тащат в него все, что не попадя. Вот и получается, что шансон – это:
- городской (уличный) романс;
- авторская песня под аранжировку;
- лагерные, тюремные и уличные песни;
- песни воли и неволи;
- русское кантри;
- гремучая смесь жанров;
- хорошая песня;
- песня души;
- то, что осталось от советской эстрады;
- песни маргинальной темы, исполненные в определенной манере в конкретном стиле и в конкретных обстоятельствах под определенный набор инструментов;
….. В общем, я могу долго дурака валять и выбрасывать вам и вспоминать разные высказывания, термины и формулировки. Наверное, когда-нибудь найдется один умный и порядочный человек, который, действительно, в нескольких словах или фразах определит, что есть, было и будет жанром «шансона по-русски», а проще выражаясь «русской песни».
Сегодня есть: солдатский шансон, лагерный, кабацкий, водительский, женский, попсон, блато-попс и так далее, и тому подобное. Жанр клубится, как сигаретный дым, и я не уверен, что пока пишется эта книга, какой-нибудь остряк или бизнесмен от жанра не придумает новый псевдо-термин. Вот и недавно один мой хороший друг подсунул мне статью про «ментовской» шансон… Что за недовольные голоса в заднем ряду??? Не верите, не нравится – не надо читать дальше. Шутка. (Кстати, есть еще таможенный шансон. Да-да, зря смеетесь, есть такой исполнитель из славного города Санкт-Петербурга Андрей Смотров и группа "Kantrobas", они выпустили несколько лет назад альбом «Веселые Контрабандисты». Все ребята имеют отношение к таможне, а «контрабас» на их профессиональном сленге, это – контрабанда).
Так вот о «ментОвском» или «ментовскОм» шансоне… оказалось, что такой жанр, да, есть, мало того, его поют профессионалы, то есть люди (человек) из органов. Смеяться или огорчаться этому факту, даже не знаю, краткую биографическую статью о Николае Юрьевиче и интервью с ним я вам предлагаю, а вы уж решайте сами, что да как?!
Николай Юрьевич: «Почему бы не быть ментовскому шансону?...»
НИКОЛАЙ ЮРЬЕВИЧ (РАССАДИН НИКОЛАЙ ЮРЬЕВИЧ) (р. 21.10 1961 г.) – автор-исполнитель в жанре русского шансона родился в Москве. Музыкального образования нет, самостоятельно освоил гитару. Первые стихи и песни написал в семнадцать лет. Окончил восемь классов московской средней школы, поступил в Московский механико-технологический техникум мясной и холодильной промышленности. С 1981 по 1983 годы проходил службу в армии (Группа Советских войск в Германии). После демобилизации с 1983 по 1986 год работал связистом на одном из закрытых предприятий столицы. В 1986 году пришёл работать в Московский уголовный розыск, работал оперуполномоченным, в 1992 году Николай Юрьевич подал рапорт об увольнении. В 1999 году дебютировал сольным альбомом «Мурка (...из жизни ментов)». В 2005 году совместно с музыкантами группы "Гуляй поле" автор записал альбом "Руки в гору!». И в том же 2005 году переехал в Псков, где живет и работает по сей день. В 2007 году тем же составом записан и издан альбом "От Лубянки до Петровки". Песня Николая Юрьевича "Мурка" с первого магнитоальбома вошла в сборник "Антология "Мурки". В записях альбомов принимали участие: «Мурка» - аранжировщик и синтезатор Л. Атальян; «Руки в гору!» и «От Лубянки до Петровки» - аранжировщики и музыканты Владимир Бойко и Александр Егоров (группа «Гуляй Поле»).
- Откуда такой псевдоним – Николай Юрьевич? Или это не псевдоним?
- Начать нужно с того, что зовут меня Рассадин Николай Юрьевич, родился в Москве 21 октября 1961 года. В 15 лет научился играть на гитаре, в то время подростки болели этим музыкальным инструментом, не обошла эта участь и меня. Было потрачено три месяца пионерского лета, но инструмент был освоен. В то же время были написаны первые песни, для первой любимой девушки. И первая запись на магнитофон была сделана тогда же. Лет пять назад я с удивлением узнал, что эти записи до сих пор сохранены той для кого они были сделаны. Конечно, тогда ни о каких творческих псевдонимах речи и быть не могло. Были обычные посиделки под гитару, выезды на природу, дни рождения.
А вот в 1999 году вопрос о творческом псевдониме встал, скажем так, остро. Случай свёл меня с прекрасными, творческими людьми: Леонтием Атальяном, Владимиром Пономаренко и Александром Изюмовым. К тому времени у меня был записан цикл песен, посвящённых сотрудникам Московского уголовного розыска, где мне посчастливилось поработать чуть более пяти лет, с 1986 по 1992 годы. Я исполнил своим новым знакомым эти песни и они предложили их аранжировать и записать. Альбом записывался в клубе, в прекрасной атмосфере, зачастую запись совмещалась с чьим-нибудь днём рождения, приходили музыканты, играли что-то своё. Так был записан альбом «Мурка (…из жизни ментов). Для тиражирования нужно было решить вопрос - под каким псевдонимом выпускаться. Было много предложений, но все они меня не устраивали. И тогда я решил, что творческим псевдонимом могут быть реальные имя и отчество. В конце концов шансон ментовской, а в уголовном розыске было принято обращаться друг к другу по имени отчеству. Вот так и «родился» Николай Юрьевич.
Кстати, многие думают, что Юрьевич – это фамилия.
- Николай, расскажите о жанре, в котором поете: кто оказал на вас влияние, что поете?
- Я пишу и пою, как мне кажется шансон. Он не обычен и непривычен по содержанию (по текстам), поэтому я дал ему название «ментовской шансон». Все мои песни это результат моей работы в МУРе. Все пять с небольшим лет уместились в три мои альбома, начиная с середины 80-х, когда я пришёл работать в милицию наивным, имея представление о работе уголовного розыска по кинофильмам и книжкам, молодым человеком и заканчивая началом «лихих» 90-х, когда я уходил из «конторы» с неоценимым жизненным опытом за плечами. Этот опыт не только помог мне выжить в те годы в гражданской жизни, но и стать тем, кем я сейчас являюсь. Каждая песня это реальный факт из жизни оперов МУРа. Тысячи сотрудников могут считать себя соавторами моего творчества.
Иногда мне задают вопрос: «Есть ли у героев ваших песен реальные прототипы?» Конечно, некоторые песни написаны с реальных людей. Это те, кто учил меня работать, делал из меня настоящего опера. Это те, с кем мне приходилось, каждый день раскрывать преступления. Например песня «Первый после Бога» посвящена Зайцеву Александру Борисовичу, ветерану МУРа, кавалеру ордена «Красной звезды». Кто работал в милиции знает, что это такое, получить боевой орден в мирное время. Помните в фильме «Место встречи изменить нельзя» Глеба Жеглова? С какой гордостью он носил свою «Красную звезду»! А песня «Мент-ЗеКа» посвящена моему другу Сергею, который провёл в СИЗО более года, не сломался, не озлобился, в результате был оправдан. Есть песни о людях, отдавших 25 и более лет работе в уголовном розыске и вышедших на пенсию – «Пенсионер МВД».
Некоторые слушатели узнают в песнях себя, некоторые своих друзей и знакомых. Пишут, спрашивают, откуда это мне, москвичу, известен случай произошедший с ним столько-то времени назад, за столько-то километров от Столицы? А всё это от того, что написаны песни человеком, который знает о работе оперов не по наслышке, а изнутри, а работа опера она что в столице, что в провинции: лови, коли, раскрывай!
- В одном из своих интервью Вы сказали, что не являетесь основоположником жанра «ментовской шансон».
- Конечно, не являюсь. Ведь и до меня кто-то писал песни о милиции, исполнял их. Вспомните только песню Владимира Семеновича Высоцкого «Побудьте сутки в милицейской шкуре…». Может это он основоположник жанра? Или возьмём песню группы «Любэ» - «Прорвёмся, опера!» Просто у них это были единичные песни, написанные, скорее всего под заказ. У меня это пропущено через себя, результат нескольких лет жизни. Я лишь придумал название этому явлению. Есть военный шансон, есть блатной шансон, есть лирический шансон… Почему бы не быть ментовскому? Так что я лишь обозначил некую нишу, в которую укладываются песни про сотрудников милиции.
Вопрос деликатный, а не коробит термин «ментовской шансон», все же Вы не один год проработали в органах?
- Нет, не коробит. Есть например фильм «Менты», название которого, как мне кажется, сотрудников милиции не коробит. Многие сотрудники на вопрос: «Ты кто?», отвечают: «Я – мент, по жизни». Меня никогда не раздражало обращение ко мне – мент. «Эй, ты – мент!» Да я мент. Раздражало обращение «мусор», слово само по себе не приятное. Но старшие товарищи объяснили, что и на это не стоит реагировать остро, так как слово «мусор» происходит от абвеатуры МУС – московский уголовный сыск (так одно время назывался МУР). Поэтому, ты меня хоть горшком назови, только в печку не ставь. «Мент», «мусор», «легавый» - важно, какой смысл вкладывается в эти слова, с какой интонацией они произносятся. Приходилось слышать от подучетников эти слова, сказанные с нескрываемым уважением. Посему, как мне кажется, нормальное определение жанра – «ментовской шансон»
- Все же принято, что в жанре «шансона» все разговоры ведутся от лица представителей криминального мира.
- Не соглашусь. А водители-дальнобойщики, которым отводятся целые сборники «шоферские» да «дальнобойные», таксисты с «шансоном за рулём такси», военные которые имеют целый пласт шансона: афганский, чеченский, да по родам войск: десантники, морпехи, спецназовцы. У Владимира Семёновича от лица кого только не ведутся разговоры – у него и психи разговаривают, и звери. Александр Розенбаум вкладывает свои песни в уста разных людей: сколько песен у него казаки спели, доктора и другие. Блатной шансон это малая толика огромного явления музыкальной культуры, каковой является шансон. Кстати сказать и у меня есть песни, написанные от лица представителей криминального мира. Те кто эти песни слушал говорят, не знай мы кто написал эти песни, сказали бы, что «сиделец». Приходится объяснять, что работа в уголовном розыске это постоянное пересечение с представителями блатной субкультуры. Знание образа жизни, сленга, манеры вести себя, одеваться, говорить, для опера жизненно необходимо. От этого зависит успех в работе, это может спасти жизнь. Хотя находятся и такие граждане, которые приватизировали жанр и всё, что не о «зоне», «ходках», «хозяине» и прочей лагерной романтике, шансоном не считается. Но это личное мнение каждого. О вкусах не спорят. Поэтому считаю то, что делаю я имеет право называться шансоном, с приставкой «ментовской».
- Как вы сами определяете жанр и смысл термина «русский шансон»?
- Я его не определяю, он сам себя определяет. Шансон это хорошая песня, написанная от души и так же исполненная. Шансон это песня со смыслом. Шансон это песня для ушей, в том смысле, что шансон нужно слушать. Не топтаться по танцполу, а вслушиваться в каждое слово. Для меня лучшими представителями шансона являются те, кто сами пишет и исполняет песни. Такие песни «цепляют», они выстраданы. Владимир Высоцкий, Александр Розенбаум, Александр Новиков, Олег Митяев это не только шансонье, это настоящие поэты. Их слово – слово живое. Их песни написаны не для того, что бы ротироваться в чартах, а для того, что бы подарить людям эмоции: радость, грусть. Эти песни помогают пережить горе и полнее прочувствовать радость. И для меня творчество этих и многих других хороших авторов, это то, без чего не обходится ни один день. Сажусь утром в машину – включаю шансон, возвращаюсь с работы – в салоне шансон.
- Почему, Ваша точка зрения, жанр шансона так живуч и так востребован в России?
- В России к песне особое отношение: радуемся – поём, горюем – поём, идём строем – поём, в туалете и то – поём… А что поём? Сколько себя помню, пели шансон. Владимир Высоцкий, Александр Розенбаум, Александр Новиков. Начал играть в 15 лет на гитаре – «под зарю вечернюю солнце к речке клонит», или «помнишь, девочка, гуляли мы в саду?».
Ни одна гулянка не обходилась без «возьмём конфеты, ананас и две бутылочки для нас». А почему именно это? А потому что от души, искренно. Душевности и искренности людям в жизни не хватает, а в этих песнях она есть. А в песнях Владимира Высоцкого искренности, и душевности, и правды-матки, как железа в зелёных яблоках, в избытке.
Откуда правду узнавали? Из газет? Из телевизоров? Из песен. От Высоцкого и Макаревича. О том, что «кукол дёргают за нитки, на лице у них улыбки» и о том, что «был один, который не стрелял». Так жили, так живём и так будем жить. Будем ходить на концерты шансона, покупать альбомы и слушать, слушать и не только мэтров жанра, но и молодых исполнителей, талантливых, ярких. Например, недавно открыл для себя Мафика. Потрясающие песни. А сколько тех, кто ещё не достучался до широкого слушателя. Вот пока такие авторы будут рождаться шансон будет жить.
- Расскажите немного о своей работе с группой «Гуляй поле», с нею Вы записали два альбома.
- Знакомству с группой «Гуляй поле» я обязан своему другу Константину Абрамову. Он свёл меня с Владимиром Бойко и в процессе общения, я попел своих песен. Для Володи это было открытие, что существуют вот такие песни о ментах и для ментов. В процессе общения родилась мысль записать альбом. Название альбому дали по названию песни – «Руки в гору!» Володя вытянул весь альбом. Практически все песни аранжированы им. От меня требовался только голос. У Бойко собиралась компания творческих людей, пили пиво, беседовали о музыке, играли на гитарах, пели, слушали новые диски. И как-то между этим, рождался альбом. К работе подключались Александр Егоров, аранжировавший несколько песен и писавший некоторые партии, Юра Городецкий.
Для меня этот процесс был полон новизны, я жил этим. Некоторые уже готовые песни, стали включаться в различные шансонные сборники компании «Квадро-диск». И вот в один прекрасный момент мне был преподнесён мастер-диск. Мой первый, профессиональный альбом. Естественно это было отмечено, по-русски с песнопениями до утра.
С другой стороны было очень грустно, работа подошла к концу и мне казалось, что уже не будет никогда этого неповторимого ощущения творческого процесса.
Сергей Скопин и компания Central music взялись за тиражирование и, в 2005 году альбом поступил в продажу. А мы с Владимиром Бойко и Сашей Егоровым, под неусыпным вниманием Константина Абрамова принялись записывать альбом «От Лубянки до Петровки». Всё повторилось, к моей огромной радости. Отношение с Володей Бойко перешли в дружеские. С группой «Гуляй поле» мы общались уже не только по работе, но и отдыхали вместе, отмечали праздники, посещали различные фестивали. Результатом этого в 2007 году стал альбом «От Лубянки до Петровки», выпущенный компанией EURASIA и Сергеем Скопиным.
Наверное, всё бы так и продолжалось, если бы не серьёзные изменения в моей личной жизни. В связи с обстоятельствами я переехал на новое место жительства в город Псков. Работа и новая семья отодвинула творчество на второй план. Работа над ремейком альбома «Мурка (…из жизни ментов)», которую мы начали с Владимиром Бойко замедлилась, но я думаю, что она будет продолжена и альбом увидит свет. Но как бы не сложилась моя дальнейшая жизнь, я благодарен судьбе за то, что она свела меня с прекрасными людьми и отличными музыкантами, которые помогли мне творчески реализоваться.
- Вы не выступаете, не даете концертов, почему? Какие творческие планы на обозримое будущее?
- К моменту начала активной творческой деятельности, я был сложившимся человеком: семья – жена и сын, работа – ведущий специалист в области безопасности бизнеса крупного охранного агентства «СтелЛс». Написание и исполнение песен было хобби. Для меня запись альбома было сродни исполнения некой, тайной мечты – поделится с окружающими тем, что накопилось на душе.
После того, как был записан альбом «Руки в гору!» было одно предложение заняться концертной деятельностью, но…я прекрасно понимал, что мои песни не для широкого круга слушателей. Ментовской шансон, он для ментов. Он и понятен только тем, кто понимает специфику милицейской службы. Делом нужно заниматься профессионально или не заниматься им вовсе. Если бы я принял решение занятся творчеством серьёзно, мне бы пришлось поломать все привычные жизненные устои, начать всё с начало. Это очень не просто в зрелом возрасте. Вот в связи с этим моя творческая жизнь укладывается в рамки студийного быта. Хотя я никогда не отказывал, если меня приглашали принять участие в концерте посвящённому Дню милиции. Два раза я пел для сотрудников в их профессиональный праздник. У меня есть круг знакомых, объединённых принадлежностью к правоохранительным органам и когда мы собираемся в Москве или Санкт-Петербурге, я беру с собой гитару и пою для них. Правда в связи с рождением дочки, ей всего семь месяцев, такие события в моей жизни редки.
По поводу творческих планов их как говорится – громадьё! Я всё-таки надеюсь закончить работу над ремейком альбома «Мурка (…из жизни ментов)», которая идёт совместно с Владимиром Бойко и мои слушатели получат возможность услышать старые песни в новых аранжировках и в хорошем качестве.
Хочу реализовать новый проект, который не имеет отношения к «ментовскому шансону». Это альбом «военного шансона» «Невеста-война». В него войдут песни, посвящённые тем, кто прошёл так называемые «горячие точки», в том числе и сотрудникам милиции.
Ну, и наконец, история «ментовского шансона» не кончается. Пишутся новые песни о ментах и для ментов. Жизнь подбрасывает новые сюжеты, есть просьбы от конкретных «служб» написать песню о их нелёгком труде. Так что надеюсь что увидит свет ещё, по крайней мере, один альбом из серии «ментовской шансон».
- Чтобы вы хотели пожелать или сказать читателям этого интервью?
- Пожелать хочу удачи, всем. Не денег и здоровья (на «Титанике» большинство было богаты и здоровы), а удачи по жизни! А сказать хочу следующее: слушайте хорошие песни, пойте хорошие песни, пишите хорошие песни…ибо, было написано и спето: «Нам песня строить и жить помогает, она как друг и зовёт и ведёт. И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадёт!».
«Путеводитель по Русскому шансону - 2», 2010
Михаил Дюков.
- городской (уличный) романс;
- авторская песня под аранжировку;
- лагерные, тюремные и уличные песни;
- песни воли и неволи;
- русское кантри;
- гремучая смесь жанров;
- хорошая песня;
- песня души;
- то, что осталось от советской эстрады;
- песни маргинальной темы, исполненные в определенной манере в конкретном стиле и в конкретных обстоятельствах под определенный набор инструментов;
….. В общем, я могу долго дурака валять и выбрасывать вам и вспоминать разные высказывания, термины и формулировки. Наверное, когда-нибудь найдется один умный и порядочный человек, который, действительно, в нескольких словах или фразах определит, что есть, было и будет жанром «шансона по-русски», а проще выражаясь «русской песни».
Сегодня есть: солдатский шансон, лагерный, кабацкий, водительский, женский, попсон, блато-попс и так далее, и тому подобное. Жанр клубится, как сигаретный дым, и я не уверен, что пока пишется эта книга, какой-нибудь остряк или бизнесмен от жанра не придумает новый псевдо-термин. Вот и недавно один мой хороший друг подсунул мне статью про «ментовской» шансон… Что за недовольные голоса в заднем ряду??? Не верите, не нравится – не надо читать дальше. Шутка. (Кстати, есть еще таможенный шансон. Да-да, зря смеетесь, есть такой исполнитель из славного города Санкт-Петербурга Андрей Смотров и группа "Kantrobas", они выпустили несколько лет назад альбом «Веселые Контрабандисты». Все ребята имеют отношение к таможне, а «контрабас» на их профессиональном сленге, это – контрабанда).
Так вот о «ментОвском» или «ментовскОм» шансоне… оказалось, что такой жанр, да, есть, мало того, его поют профессионалы, то есть люди (человек) из органов. Смеяться или огорчаться этому факту, даже не знаю, краткую биографическую статью о Николае Юрьевиче и интервью с ним я вам предлагаю, а вы уж решайте сами, что да как?!
Николай Юрьевич: «Почему бы не быть ментовскому шансону?...»
НИКОЛАЙ ЮРЬЕВИЧ (РАССАДИН НИКОЛАЙ ЮРЬЕВИЧ) (р. 21.10 1961 г.) – автор-исполнитель в жанре русского шансона родился в Москве. Музыкального образования нет, самостоятельно освоил гитару. Первые стихи и песни написал в семнадцать лет. Окончил восемь классов московской средней школы, поступил в Московский механико-технологический техникум мясной и холодильной промышленности. С 1981 по 1983 годы проходил службу в армии (Группа Советских войск в Германии). После демобилизации с 1983 по 1986 год работал связистом на одном из закрытых предприятий столицы. В 1986 году пришёл работать в Московский уголовный розыск, работал оперуполномоченным, в 1992 году Николай Юрьевич подал рапорт об увольнении. В 1999 году дебютировал сольным альбомом «Мурка (...из жизни ментов)». В 2005 году совместно с музыкантами группы "Гуляй поле" автор записал альбом "Руки в гору!». И в том же 2005 году переехал в Псков, где живет и работает по сей день. В 2007 году тем же составом записан и издан альбом "От Лубянки до Петровки". Песня Николая Юрьевича "Мурка" с первого магнитоальбома вошла в сборник "Антология "Мурки". В записях альбомов принимали участие: «Мурка» - аранжировщик и синтезатор Л. Атальян; «Руки в гору!» и «От Лубянки до Петровки» - аранжировщики и музыканты Владимир Бойко и Александр Егоров (группа «Гуляй Поле»).
- Откуда такой псевдоним – Николай Юрьевич? Или это не псевдоним?
- Начать нужно с того, что зовут меня Рассадин Николай Юрьевич, родился в Москве 21 октября 1961 года. В 15 лет научился играть на гитаре, в то время подростки болели этим музыкальным инструментом, не обошла эта участь и меня. Было потрачено три месяца пионерского лета, но инструмент был освоен. В то же время были написаны первые песни, для первой любимой девушки. И первая запись на магнитофон была сделана тогда же. Лет пять назад я с удивлением узнал, что эти записи до сих пор сохранены той для кого они были сделаны. Конечно, тогда ни о каких творческих псевдонимах речи и быть не могло. Были обычные посиделки под гитару, выезды на природу, дни рождения.
А вот в 1999 году вопрос о творческом псевдониме встал, скажем так, остро. Случай свёл меня с прекрасными, творческими людьми: Леонтием Атальяном, Владимиром Пономаренко и Александром Изюмовым. К тому времени у меня был записан цикл песен, посвящённых сотрудникам Московского уголовного розыска, где мне посчастливилось поработать чуть более пяти лет, с 1986 по 1992 годы. Я исполнил своим новым знакомым эти песни и они предложили их аранжировать и записать. Альбом записывался в клубе, в прекрасной атмосфере, зачастую запись совмещалась с чьим-нибудь днём рождения, приходили музыканты, играли что-то своё. Так был записан альбом «Мурка (…из жизни ментов). Для тиражирования нужно было решить вопрос - под каким псевдонимом выпускаться. Было много предложений, но все они меня не устраивали. И тогда я решил, что творческим псевдонимом могут быть реальные имя и отчество. В конце концов шансон ментовской, а в уголовном розыске было принято обращаться друг к другу по имени отчеству. Вот так и «родился» Николай Юрьевич.
Кстати, многие думают, что Юрьевич – это фамилия.
- Николай, расскажите о жанре, в котором поете: кто оказал на вас влияние, что поете?
- Я пишу и пою, как мне кажется шансон. Он не обычен и непривычен по содержанию (по текстам), поэтому я дал ему название «ментовской шансон». Все мои песни это результат моей работы в МУРе. Все пять с небольшим лет уместились в три мои альбома, начиная с середины 80-х, когда я пришёл работать в милицию наивным, имея представление о работе уголовного розыска по кинофильмам и книжкам, молодым человеком и заканчивая началом «лихих» 90-х, когда я уходил из «конторы» с неоценимым жизненным опытом за плечами. Этот опыт не только помог мне выжить в те годы в гражданской жизни, но и стать тем, кем я сейчас являюсь. Каждая песня это реальный факт из жизни оперов МУРа. Тысячи сотрудников могут считать себя соавторами моего творчества.
Иногда мне задают вопрос: «Есть ли у героев ваших песен реальные прототипы?» Конечно, некоторые песни написаны с реальных людей. Это те, кто учил меня работать, делал из меня настоящего опера. Это те, с кем мне приходилось, каждый день раскрывать преступления. Например песня «Первый после Бога» посвящена Зайцеву Александру Борисовичу, ветерану МУРа, кавалеру ордена «Красной звезды». Кто работал в милиции знает, что это такое, получить боевой орден в мирное время. Помните в фильме «Место встречи изменить нельзя» Глеба Жеглова? С какой гордостью он носил свою «Красную звезду»! А песня «Мент-ЗеКа» посвящена моему другу Сергею, который провёл в СИЗО более года, не сломался, не озлобился, в результате был оправдан. Есть песни о людях, отдавших 25 и более лет работе в уголовном розыске и вышедших на пенсию – «Пенсионер МВД».
Некоторые слушатели узнают в песнях себя, некоторые своих друзей и знакомых. Пишут, спрашивают, откуда это мне, москвичу, известен случай произошедший с ним столько-то времени назад, за столько-то километров от Столицы? А всё это от того, что написаны песни человеком, который знает о работе оперов не по наслышке, а изнутри, а работа опера она что в столице, что в провинции: лови, коли, раскрывай!
- В одном из своих интервью Вы сказали, что не являетесь основоположником жанра «ментовской шансон».
- Конечно, не являюсь. Ведь и до меня кто-то писал песни о милиции, исполнял их. Вспомните только песню Владимира Семеновича Высоцкого «Побудьте сутки в милицейской шкуре…». Может это он основоположник жанра? Или возьмём песню группы «Любэ» - «Прорвёмся, опера!» Просто у них это были единичные песни, написанные, скорее всего под заказ. У меня это пропущено через себя, результат нескольких лет жизни. Я лишь придумал название этому явлению. Есть военный шансон, есть блатной шансон, есть лирический шансон… Почему бы не быть ментовскому? Так что я лишь обозначил некую нишу, в которую укладываются песни про сотрудников милиции.
Вопрос деликатный, а не коробит термин «ментовской шансон», все же Вы не один год проработали в органах?
- Нет, не коробит. Есть например фильм «Менты», название которого, как мне кажется, сотрудников милиции не коробит. Многие сотрудники на вопрос: «Ты кто?», отвечают: «Я – мент, по жизни». Меня никогда не раздражало обращение ко мне – мент. «Эй, ты – мент!» Да я мент. Раздражало обращение «мусор», слово само по себе не приятное. Но старшие товарищи объяснили, что и на это не стоит реагировать остро, так как слово «мусор» происходит от абвеатуры МУС – московский уголовный сыск (так одно время назывался МУР). Поэтому, ты меня хоть горшком назови, только в печку не ставь. «Мент», «мусор», «легавый» - важно, какой смысл вкладывается в эти слова, с какой интонацией они произносятся. Приходилось слышать от подучетников эти слова, сказанные с нескрываемым уважением. Посему, как мне кажется, нормальное определение жанра – «ментовской шансон»
- Все же принято, что в жанре «шансона» все разговоры ведутся от лица представителей криминального мира.
- Не соглашусь. А водители-дальнобойщики, которым отводятся целые сборники «шоферские» да «дальнобойные», таксисты с «шансоном за рулём такси», военные которые имеют целый пласт шансона: афганский, чеченский, да по родам войск: десантники, морпехи, спецназовцы. У Владимира Семёновича от лица кого только не ведутся разговоры – у него и психи разговаривают, и звери. Александр Розенбаум вкладывает свои песни в уста разных людей: сколько песен у него казаки спели, доктора и другие. Блатной шансон это малая толика огромного явления музыкальной культуры, каковой является шансон. Кстати сказать и у меня есть песни, написанные от лица представителей криминального мира. Те кто эти песни слушал говорят, не знай мы кто написал эти песни, сказали бы, что «сиделец». Приходится объяснять, что работа в уголовном розыске это постоянное пересечение с представителями блатной субкультуры. Знание образа жизни, сленга, манеры вести себя, одеваться, говорить, для опера жизненно необходимо. От этого зависит успех в работе, это может спасти жизнь. Хотя находятся и такие граждане, которые приватизировали жанр и всё, что не о «зоне», «ходках», «хозяине» и прочей лагерной романтике, шансоном не считается. Но это личное мнение каждого. О вкусах не спорят. Поэтому считаю то, что делаю я имеет право называться шансоном, с приставкой «ментовской».
- Как вы сами определяете жанр и смысл термина «русский шансон»?
- Я его не определяю, он сам себя определяет. Шансон это хорошая песня, написанная от души и так же исполненная. Шансон это песня со смыслом. Шансон это песня для ушей, в том смысле, что шансон нужно слушать. Не топтаться по танцполу, а вслушиваться в каждое слово. Для меня лучшими представителями шансона являются те, кто сами пишет и исполняет песни. Такие песни «цепляют», они выстраданы. Владимир Высоцкий, Александр Розенбаум, Александр Новиков, Олег Митяев это не только шансонье, это настоящие поэты. Их слово – слово живое. Их песни написаны не для того, что бы ротироваться в чартах, а для того, что бы подарить людям эмоции: радость, грусть. Эти песни помогают пережить горе и полнее прочувствовать радость. И для меня творчество этих и многих других хороших авторов, это то, без чего не обходится ни один день. Сажусь утром в машину – включаю шансон, возвращаюсь с работы – в салоне шансон.
- Почему, Ваша точка зрения, жанр шансона так живуч и так востребован в России?
- В России к песне особое отношение: радуемся – поём, горюем – поём, идём строем – поём, в туалете и то – поём… А что поём? Сколько себя помню, пели шансон. Владимир Высоцкий, Александр Розенбаум, Александр Новиков. Начал играть в 15 лет на гитаре – «под зарю вечернюю солнце к речке клонит», или «помнишь, девочка, гуляли мы в саду?».
Ни одна гулянка не обходилась без «возьмём конфеты, ананас и две бутылочки для нас». А почему именно это? А потому что от души, искренно. Душевности и искренности людям в жизни не хватает, а в этих песнях она есть. А в песнях Владимира Высоцкого искренности, и душевности, и правды-матки, как железа в зелёных яблоках, в избытке.
Откуда правду узнавали? Из газет? Из телевизоров? Из песен. От Высоцкого и Макаревича. О том, что «кукол дёргают за нитки, на лице у них улыбки» и о том, что «был один, который не стрелял». Так жили, так живём и так будем жить. Будем ходить на концерты шансона, покупать альбомы и слушать, слушать и не только мэтров жанра, но и молодых исполнителей, талантливых, ярких. Например, недавно открыл для себя Мафика. Потрясающие песни. А сколько тех, кто ещё не достучался до широкого слушателя. Вот пока такие авторы будут рождаться шансон будет жить.
- Расскажите немного о своей работе с группой «Гуляй поле», с нею Вы записали два альбома.
- Знакомству с группой «Гуляй поле» я обязан своему другу Константину Абрамову. Он свёл меня с Владимиром Бойко и в процессе общения, я попел своих песен. Для Володи это было открытие, что существуют вот такие песни о ментах и для ментов. В процессе общения родилась мысль записать альбом. Название альбому дали по названию песни – «Руки в гору!» Володя вытянул весь альбом. Практически все песни аранжированы им. От меня требовался только голос. У Бойко собиралась компания творческих людей, пили пиво, беседовали о музыке, играли на гитарах, пели, слушали новые диски. И как-то между этим, рождался альбом. К работе подключались Александр Егоров, аранжировавший несколько песен и писавший некоторые партии, Юра Городецкий.
Для меня этот процесс был полон новизны, я жил этим. Некоторые уже готовые песни, стали включаться в различные шансонные сборники компании «Квадро-диск». И вот в один прекрасный момент мне был преподнесён мастер-диск. Мой первый, профессиональный альбом. Естественно это было отмечено, по-русски с песнопениями до утра.
С другой стороны было очень грустно, работа подошла к концу и мне казалось, что уже не будет никогда этого неповторимого ощущения творческого процесса.
Сергей Скопин и компания Central music взялись за тиражирование и, в 2005 году альбом поступил в продажу. А мы с Владимиром Бойко и Сашей Егоровым, под неусыпным вниманием Константина Абрамова принялись записывать альбом «От Лубянки до Петровки». Всё повторилось, к моей огромной радости. Отношение с Володей Бойко перешли в дружеские. С группой «Гуляй поле» мы общались уже не только по работе, но и отдыхали вместе, отмечали праздники, посещали различные фестивали. Результатом этого в 2007 году стал альбом «От Лубянки до Петровки», выпущенный компанией EURASIA и Сергеем Скопиным.
Наверное, всё бы так и продолжалось, если бы не серьёзные изменения в моей личной жизни. В связи с обстоятельствами я переехал на новое место жительства в город Псков. Работа и новая семья отодвинула творчество на второй план. Работа над ремейком альбома «Мурка (…из жизни ментов)», которую мы начали с Владимиром Бойко замедлилась, но я думаю, что она будет продолжена и альбом увидит свет. Но как бы не сложилась моя дальнейшая жизнь, я благодарен судьбе за то, что она свела меня с прекрасными людьми и отличными музыкантами, которые помогли мне творчески реализоваться.
- Вы не выступаете, не даете концертов, почему? Какие творческие планы на обозримое будущее?
- К моменту начала активной творческой деятельности, я был сложившимся человеком: семья – жена и сын, работа – ведущий специалист в области безопасности бизнеса крупного охранного агентства «СтелЛс». Написание и исполнение песен было хобби. Для меня запись альбома было сродни исполнения некой, тайной мечты – поделится с окружающими тем, что накопилось на душе.
После того, как был записан альбом «Руки в гору!» было одно предложение заняться концертной деятельностью, но…я прекрасно понимал, что мои песни не для широкого круга слушателей. Ментовской шансон, он для ментов. Он и понятен только тем, кто понимает специфику милицейской службы. Делом нужно заниматься профессионально или не заниматься им вовсе. Если бы я принял решение занятся творчеством серьёзно, мне бы пришлось поломать все привычные жизненные устои, начать всё с начало. Это очень не просто в зрелом возрасте. Вот в связи с этим моя творческая жизнь укладывается в рамки студийного быта. Хотя я никогда не отказывал, если меня приглашали принять участие в концерте посвящённому Дню милиции. Два раза я пел для сотрудников в их профессиональный праздник. У меня есть круг знакомых, объединённых принадлежностью к правоохранительным органам и когда мы собираемся в Москве или Санкт-Петербурге, я беру с собой гитару и пою для них. Правда в связи с рождением дочки, ей всего семь месяцев, такие события в моей жизни редки.
По поводу творческих планов их как говорится – громадьё! Я всё-таки надеюсь закончить работу над ремейком альбома «Мурка (…из жизни ментов)», которая идёт совместно с Владимиром Бойко и мои слушатели получат возможность услышать старые песни в новых аранжировках и в хорошем качестве.
Хочу реализовать новый проект, который не имеет отношения к «ментовскому шансону». Это альбом «военного шансона» «Невеста-война». В него войдут песни, посвящённые тем, кто прошёл так называемые «горячие точки», в том числе и сотрудникам милиции.
Ну, и наконец, история «ментовского шансона» не кончается. Пишутся новые песни о ментах и для ментов. Жизнь подбрасывает новые сюжеты, есть просьбы от конкретных «служб» написать песню о их нелёгком труде. Так что надеюсь что увидит свет ещё, по крайней мере, один альбом из серии «ментовской шансон».
- Чтобы вы хотели пожелать или сказать читателям этого интервью?
- Пожелать хочу удачи, всем. Не денег и здоровья (на «Титанике» большинство было богаты и здоровы), а удачи по жизни! А сказать хочу следующее: слушайте хорошие песни, пойте хорошие песни, пишите хорошие песни…ибо, было написано и спето: «Нам песня строить и жить помогает, она как друг и зовёт и ведёт. И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадёт!».
«Путеводитель по Русскому шансону - 2», 2010
Михаил Дюков.
