Певец редкой профессии
За шумными культурными событиями последних лет, за небывало пышным расцветом попсы обыкновенной и рокопопсовой как-то тихо и незаметно для постороннего глаза практически сошла на нет целая культурная профессия, ранее уважаемая и почти элитарная.
Зайдите хоть в самый модный ресторан, хоть в просто приличное заведение - из музыкального сопровождения здесь вас наверняка встретит нейтральная фоновая музыка или, чего круче, ретрансляция какой-нибудь радиостанции. Найти в Петербурге заведение с живым исполнителем — это действительно проблема. Ресторанные певцы как класс ушли в историю под напором молодой амбициозной культурной традиции. Тем интереснее была встреча с человеком, который наперекор «тенденции» продолжает работать в выбранном им жанре ресторанного пения.
Рабочий день Михаила Иноземцева начинается вечером - тогда, когда большинство людей заканчивают трудиться и отправляются по своим делам: кто к семейному очагу, кто на дружескую вечеринку, кто в ресторан. Уже несколько последних лет Михаил работает в небольшом кафе «Толстячок» в Мошкове переулке. Это самое сердце Петербурга - рядом Эрмитаж, Английская набережная, Спас-на-Крови.
СТИЛЬ: Отличается ли работа певца в ресторане от просто певческой практики - например, в кругу своих друзей?
МИХАИЛ ИНОЗЕМЦЕВ: Ресторанная эстрада - особенный жанр. Такого прямого контакта с публикой, как у меня, нет больше ни в одном виде творчества. Во-первых, я общаюсь с людьми тогда, когда они действительно отдыхают. По моему убеждению, поход на концерт даже любимого исполнителя - это все равно своего рода «работа»: надо купить билеты, собраться, приехать, активно послушать и поучаствовать. Здесь же – отдых и только отдых. Во вторых, я работаю с публикой, которая от меня в двух метрах. Ни за декорациями, ни за световыми эффектами мне не спрятаться. Я всегда должен быть «в форме», с хорошим настроением. Есть и другие особенности. Могу сказать, что только после пяти-семи лет начал хоть как-то понимать специфику жанра, чувствовать ту грань, которая отделяет расположение артиста к публике от «чего изволите».
Что вам обычно «заказывает» публика?
К счастью, многие приходят специально «на меня». Это самая благодарная часть слушателей. Такие люди знают мой репертуар и заказывают то, что их особенно задевает за живое. Большую часть песен - и тексты, и музыку — я пишу сам. Вот только профессиональные аранжировки сам делать не научился — заказываю коллегам. Формально это называется шансоном. Но и я, и многие другие исполнители недолюбливаем это определение. Шансон - это слишком широко, туда много чего входит. И Буйнов, и Шуфутинский, и Шнуров, и откровенно блатные песни - все это называют одним и тем же словом «шансон». Мне ближе такое определение - уличный фольклор, бытовая шуточная песня... Часто заказывают Розенбаума, братьев Жемчужных.
А есть ли такие исполнители, чьи песни вы не будете петь даже для очень дорогого посетителя?
Конечно. Например. Бориса Моисеева или Филиппа Киркорова я исполнять не буду никогда.
Из чего появляются ваши песни?
Обычно - из наблюдений повседневной жизни, из общения с людьми. Иногда достаточно одной хлесткой фразы, услышанной здесь, в «Толстячке», чтобы потом развить ее в песню. «Придуманные» сюжеты я не люблю - человек сразу почувствует в них фальшь.
А как вы вообще попали в «шансонный», извините за это въедливое слово, жанр?
Как и многие, случайно. Году в 1994-м записал несколько своих песен — для себя. Запись каким-то образом попала к одесскому гуру Стасу Ерусланову. Он меня пригласил в Одессу: приезжай, попробуем чего-нибудь записать в студии. Ну, я и приехал попробоваться. Потом было еще несколько поездок в Одессу. Со временем потребность петь и быть услышанным стала моим профессиональным ориентиром.
А правда, что в России есть только два города, в которых еще жив дух уличного фольклора?
Правда. Но и отличий между одесской и питерской «школами» очень много.
Одесситы делают все очень стремительно. Быстро сочиняют, разучивают, за пару-тройку часов работы в студии записывают новый альбом. В северном Питере процессы идут медленнее. Да, и еще - в Одессе почти все держится на голом энтузиазме. Вот тот же Ерусланов уже несколько десятилетий пишет молодых исполнителей только потому, что он обожает этот жанр. Такого подхода к жизни здесь не встретишь. Зато в Питере другое: традиции жанра, который здесь и зарождался. Достаточно вспомнить Аркадия Северного.
Что вы можете сказать о публике?
Её не убывает, точно. Может быть, даже становится больше. Вот молодежь подтягивается - и слушатели, и исполнители. Новое поколение городского уличного фольклора совсем другое - более серьезное, более деятельное. Но тем оно и интересно: значит, наш вечный жанр получит свое развитие.
Николай ФЛАНЕННО
журнал "СТИЛЬ" 2000 год
