Жил как пел. Не стало Аркадия Кобякова.
В субботу 19 сентября не стало Аркадия Кобякова, талантливого музыканта, искреннего человека. Эта печальная новость долго не укладывалась в голове – Аркадию было всего 39 лет, он был на взлёте своей музыкальной карьеры, был полон творческих планов…
Неподъемным камнем лежит на сердце мысль о том, что Аркадия Кобякова больше нет. Мы познакомились в конце 2011 года, когда Аркадий ещё отбывал срок. Знакомство наше было заочным, сошлись как товарищи по «творческому несчастью» - несчастью заниматься музыкальным творчеством в МЛС. Обсуждали возможности по сведению на допотопных пультах, делились «техническими» знаниями о разных марках синтезаторов…
Аркадий занимался музыкой с шести лет, но его песни пошли в народ, когда он был в лагере. В МЛС он записал более 80 песен, снял с десяток клипов. Как рассказывал он сам, первые «клипы» были сняты на лагерную камеру, ещё на видеокассеты. Аркадий делал музыку на синтезаторе, который был в клубе, там же и голос писал; потом отдавал кассеты друзьям. Те, без его ведома, выложили несколько видео в интернет; позже он несколько видео выложил сам с телефона. К тому времени как Аркадий вышел, его песни уже знали и любили. Песня «А над лагерем ночь» вообще стала его визитной карточкой.
Музыкальный стиль Аркадия кое-кто характеризовал как «лагерную
лирику», но я бы оставил только слово «лирика», потому что его песни были откровениями вне зависимости от того, о чем он пел. Как говорил сам Аркадий, если народ любит песню – значит, она получилась. Его песни любили, любят и будут любить, потому что они по-настоящему берут за душу.
В жизни Аркадия Кобякова было достаточно испытаний. Годы лагерей, трагическая гибель родителей. Администрация ИК, то давала ему возможность записывать песни в клубе, то закрывала его в ШИЗО, где он месяцами жил в адских условиях… Возможно, именно там он и подорвал своё здоровье. Внешне подтянутый молодой мужчина вышел на свободу с тикающей миной внутри, которая всё это время вела обратный отсчет.
Пока он сидел в штрафном изоляторе, кропотливо собранная им за долгие годы музыкальная аппаратура пропала. Только тот, кто занимался музыкой в неволе, может понять каким тяжелым трудом даётся там творчество – без студии, без нормального пульта, без звукорежиссера и музыкантов, на каком-нибудь старом раздолбанном Casio. И потерять даже то немногое, что позволяет записывать звучащую внутри музыку – это удар ниже пояса. Он пережил и это, зная, что на свободе у него будет и аппаратура, и слушатели, и возможности. Так и получилось.
Свобода дала ему всё то, что в лагере кажется недосягаемым. Семью, концерты, эфиры. Аркадий в бешеном темпе мотался по стране, выступая в самых разных её уголках; пел в ресторанах и клубах, не отказываясь ни от единой возможности выйти на сцену. Спешил жить, спешил петь. Написал много новых песен, в том числе и таких, в которых не вспоминал о тюрьме. Армия его поклонников росла, ему пророчили блестящее будущее. Душа радовалась за то, что талантливому парню удалось вырваться из цепких лап уголовного прошлого и стать для тысяч людей музыкальным кумиром, желанным творческим гостем.
Он многое успел – даже выступил в легендарной «Бутырке», о которой когда-то только мечтал. И всё-таки 39 – слишком мало. Несправедливо мало для человека с талантом, который так и не успел раскрыться в полной мере.
Что ещё? Если бы меня спросили, как жил Аркадий, я бы ответил, что он жил, как пел - искренне. Не боялся говорить правду. Дружил от всей души. Уважал живой звук и живую работу артистов… А остальное пусть о нём скажут его песни. К сожалению, нам уже никогда не услышать их в живом исполнении.
Михаил Бурляш, музыкант.
