Текст песни Александр Розенбаум Однажды на Лиговке...
Слова: А. Розенбаум
Музыка: А. Розенбаум
Это было однажды на Лиговке,
Лет за двадцать до фильма Копполы.
С тощим Костей и толстым Игорем
Пирожки у лоточницы "двигали"
И за обе щеки их лопали.
И за обе щеки их лопали.
На другой половине шарика,
В подворотне напротив Бруклина,
Первым солнцем весны ошпарены,
Точно так же под юбками шарили
У девчонок с кудрями-буклями,
У девчонок с кудрями-буклями.
Сколько лет, сколько зим!
Сообразим! Это наш магазин!
Не знал я невообразимей места.
Со страной гастроном
Жил общим днём,
Главной звучал струной
В разноголосии больших оркестров.
В выходной на Елагином острове
Отдыхали на списанном катере.
На костре щи варили постные,
Накрывали на старой простыни,
Ну точь-в-точь, как взросляк на скатерти,
Ну точь-в-точь, как взросляк на скатерти.
Это было однажды на Лиговке,
Где не пахло еврейской мафией.
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии
(В альбомах наших старых).
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии.
Музыка: А. Розенбаум
Это было однажды на Лиговке,
Лет за двадцать до фильма Копполы.
С тощим Костей и толстым Игорем
Пирожки у лоточницы "двигали"
И за обе щеки их лопали.
И за обе щеки их лопали.
На другой половине шарика,
В подворотне напротив Бруклина,
Первым солнцем весны ошпарены,
Точно так же под юбками шарили
У девчонок с кудрями-буклями,
У девчонок с кудрями-буклями.
Сколько лет, сколько зим!
Сообразим! Это наш магазин!
Не знал я невообразимей места.
Со страной гастроном
Жил общим днём,
Главной звучал струной
В разноголосии больших оркестров.
В выходной на Елагином острове
Отдыхали на списанном катере.
На костре щи варили постные,
Накрывали на старой простыни,
Ну точь-в-точь, как взросляк на скатерти,
Ну точь-в-точь, как взросляк на скатерти.
Это было однажды на Лиговке,
Где не пахло еврейской мафией.
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии
(В альбомах наших старых).
Не сидевшее поколение,
Мы смотрели кино про Ленина.
И остались лишь фотографии.