Группа «Беломорканал»: «Свободой и жизнью надо дорожить»
СПАРТАК
— Расскажите о себе.
— Родился в Баку, а в двухнедельном возрасте меня перевезли в Ереван. Отец был артистом балета, мама работала в театре в производственном цехе по костюмам. Учился я хорошо, но был хулиганом — влияние улицы сказывалось. Когда мне исполнилось шесть лет, бабушка купила пианино, и я сам научился на нем играть, В школе с большим удовольствием играл в духовом оркестре. Восемь лет занимался самбо. Также работал профессиональным водолазом-спасателем. Однажды, спасая человека, получил травму позвоночника, до сих пор мучаюсь, из-за этого и на флот не взяли служить.
— Случались ли в школьные годы приводы в милицию?
— Случались, но это были просто безобидные шалости. Например, кража бутербродов из буфета или зонтика на вокзале. Были приводы и за воровство боковых зеркал с популярных тогда «ВАЗ-2103». Были вещи и крупнее, типа магнитолы автомобильной.
— Вы служили в армии?
— Да, в Оренбурге. Много было веселого и забавного. У нас служил парень с Донбасса, Мозолевский. Как-то его, по моей просьбе, постригли и обрили под Ленина. Он проиграл половину шевелюры в нарды, когда мы дежурили по роте. В столовой на завтраке он сидел в шапке. Зашел старшина, прапорщик Гуцуляк. Сорвал с Мозоля шапку и получил инфаркт миокарда прямо в столовой, тогда напугались не на шутку. Политотдел усмотрел в этом нечто политическое. Мозоля на 10 суток отправили на гауптвахту, а старшину в госпиталь. Меня же не пустили в отпуск.
— Почему вас зовут то Степан, то Спартак?
— По паспорту я Степан. Второе имя мне дали в подростковом возрасте. Я был хулиганом и много дрался на улицах. Вот и получил прозвище Спартак.
— Чем занимались после армии?
— Работал грузчиком в магазине «Автозапчасти», затем музыкантом в ресторанах. Началась эпоха перестройки — с сухим законом, закрытием кабаков, я пошел работать в таксомоторный парк. Когда пришло дикое время, крутил наперстки, открыл цех по ремонту машин. Наш цех занимался сделкой угнанных машин «Волга». Председатели колхозов и начальники организаций души в нас не чаяли. Они удивлялись, как мы из разваленных «Волг» делали новые. Где и что мы брали, говорить не буду. Каждый эпизод может представлять собой чистосердечное признание. Это была хорошо профессионально отлаженная система. Обладая финским сварочным аппаратом и хорошими навыками покраски автомобилей, можно было творить чудеса. Заказы были в основном с южных республик. В «отстойнике» мы не хранили более трех машин. Отстойники у нас были на всем пути следования, начиная от Горького и до самого Оренбурга. Самое главное правило для нас было — не утягивать машину в самом Горьком. На выездах был серьезный контроль. Мы вели машину до пункта назначения. Умудрялись в течение 30-40 минут раздеть кузов и шасси. Благо, на заводе все закручивали руками. Двигатель раздевали в гараже и, спилив с блока номер, сам блок отдавали пионерам на металлолом, предварительно облив грязным маслом и посыпав пылью. В новый блок двигателя втыкали все новое. Справку на него брали в заводском магазине. Двигатель становился легальным — после оформления через комиссионный магазин. С кузовом тоже не было проблем. Справку на ремонт можно было купить в любом автосервисе. Без нее ГАИ не оформляло документы.
— Это дорого обходилось?
— Услуга в автосервисе стоила 23 рубля 70 копеек. Плюс четвертак своему мастеру-приемщику за молчание. Номер со старой панели вырезался болгаркой и отправлялся в реку Урал. Старая панель уходила в пользу пионеров. Получается, мы, как Юрий Деточкин, оказывали посильную помощь пионерам. Заводское покрытие шкурилось слегка, и наносилось новое, лучшее, чем на заводе, с применение ем финской краски «Садолин».
— А ГАИ сквозь пальцы смотрело?
— Самое смешное, что таким образом мы переделывали в том числе и автомобили милицейских начальников, и даже одного из начальников ГАИ Казахской ССР. Сейчас этим бизнесом занимаются все, кому не лень. Прогресс и новые технологии упростили процедуры. Ко мне как-то обратились некие граждане составить компанию в этом бизнесе. Увы... Я уже старый для этих дел. Из азарта иногда балуюсь. Ухожу от преследования патрульных машин ГАИ. Мастерство вождения современных инспекторов оставляет желать лучшего.
ГАНГСТЕРСКИЕ ВОЙНЫ
— Что вы можете рассказать о временах «гангстерских войн» ?
— Вопрос тяжелый. Гангстерские войны в России — это огромная трагедия. Для страны это потеря большой части здорового генофонда. Рынок всегда создавал почву для процветания вымогательства. Это, прежде всего, стихийная торговля всем, что можно продавать. В конце 1980-х вся страна решила пойти из грязи в князи. Каждый думал, что сможет иметь свою фирму и быть хозяином. Незнание правил экономики и ведения бизнеса многих загнало в долговые обязательства. Видимость быстрого обогащения была всего лишь мыльным пузырем. Люди скапливали на счетах кооперативов огромные суммы, считая их своими сбережениями. В начале 1990-х Гайдар всем сразу пустил «огненного петуха». Огромная масса денег превратилась в золу. Было это сделано преднамеренно. Секретно разработанные демократами реформы предполагали уже скупку всей экономики и промышленности.
Детище Чубайса, пресловутые ваучеры, были для темного народа, привыкшего тырить мелочь, просто бумажкой. Уничтожив деньги на счетах народа, быстрыми темпами были скуплены те самые ваучеры и присвоены неконтролируемые деньги бюджета. Страна пошла с молотка. Специально не выплачивались зарплаты, пенсии, пособия. Эти деньги работали. Работали на покупку промышленности, а излишки выдавались дуракам как кредиты, под 240-280%. Это заведомо невозвратный кредит. Закладывая в стоимость товаров и услуг проценты за кредиты, бизнесмены сами раздували инфляцию. Она росла пропорционально процентам и пеням, начисляемым за просрочку. Большинство бизнесменов из богатеев превратились в должников банков. А там, где есть должник, — есть интерес кредитора. Вот тут и появились крыши у банков, вышибающие долги. В одночасье люди расстраивались с машинами, квартирами и прочим скарбом, нажитым даже до реформ. В свою очередь, у должников появились крыши по противоборству кредиторам. А это означало начало войны. Отсрочка или списание долга присходило самым простым образом. Ликвидацией кредитора, а в некоторых случаях и самого должника. Со временем для умных бандитов умные экономисты разработали схемы легализации денег. Способов много, и перечислять их нет смысла. В числе групп были люди очень образованные и грамотные. Многие из них возглавляли эти группы. Ошибочно считать, что вышибание денег — удел быков, сводилось к одному. Должен? Отдай! Понятия никто не отменял. Поправки вносили, но не очень существенные, и то исходя из конкретной ситуации.
— А сейчас такая война закончена?
Постепенно, по мере роста экономики и вхождения России в мировую цитацию, гангстерские войны из вооруженного противостояния приобрели форму судебных разбирательств и мирного сосуществования в поделенных сферах влияния — в каждом бизнесе. Это радует. Радует сохранением самого главного достояния — человеческих жизней. Конечно, до сих пор пока еще существует отстрел за старые грехи и обиды. Но это тоже временное явление. Многие вдовы уже как-то устроили свою жизнь. Сироты убитых родителей повзрослели. Но каждый раз, приходя на кладбища, я с болью в сердце прохожу мимо могил друзей. Свободой и жизнью надо дорожить во имя близких. Униженно просящая у вертухая передать сыну продукты мать никогда не поймет, что сын ее — преступник. Вся земля вокруг тюремного забора полита слезами.
— Какие уроки вы вынесли из пережитого?
— Познание и осмысление приходят к человеку с наступлением последствий его выбора. В жизни много еще устоит пережить и увидеть. Главное адекватность в любых обстоятельствах. Вспоминая прошлое, я жалею только о том, что не могу предвидеть будущего. Оно всегда остается тайной. Больше всего, если бы время повернулось назад, изменилось мое отношение к близким. Сколько раз необдуманно я обидел мать. Как был не прав с отцом, бабушкой, сестрой и братом. Сколько страданий причинил жене, которая для меня прежде всего мать моего ребенка. Со временем я это осознаю и раскаиваюсь, прошу прощения у них и милости Господа. Значит, я все-таки человек, а не законченный негодяй?
— Расскажите о своей семье.
— Семья у меня небольшая. Жена и дочь. Жена — очень красивая женщина. Не только внешне. Красива она в характере, в ведении домашнего хозяйства. Я с годами все больше и больше прикипаю к ней. Все меньше во мне гонора хозяина дома и больше тяги сделать ее счастливой. Она почти за 25 лет совместной жизни столько от меня перетерпела — сказать стыдно. Другая, наверное, давно бросила бы и ушла. Я ведь в жизни не подарок. Но, как она говорит, я всю жизнь прекрасный отец.
Достаток в доме для меня стоит на первом месте. Я никогда домой не приезжаю без гостинцев для семьи. Пусть конфетки, пирожное, безделушку, но всегда привезу. Дочь, ей 23 года, уже замужем. До сих пор, когда возвращаюсь с поездки, она в первую очередь лезет в сумки или чемоданы -посмотреть, что ей папа привез в подарок, а потом спрашивает, как дела.
Живем с женой в большом уютном, почти трехэтажном доме. Там у меня и студия. Все, что надо для достойной встречи неизбежной старости. Люблю и увлекаюсь собаководством. У меня на попечении два здоровых кавказца во дворе и дома злой ротвейлер Мачо, любимец всей семьи. Единственный его недостаток — повышенная агрессивность к чужим. К нам в гости из-за него боятся ходить. Он может вышибить любую дверь, выпрыгнуть, разбив оконное стекло, на улицу. Был забавный случай. У меня таджики выкладывали плиткой двор. Я услышал звон разбитого стекла. Когда глянул в окно — увидел, как таджики сидят верхом на заборе высотой в 2,5 м. Это Мачо их туда загнал. А мне все казалось, что таджики очень медлительные и тормозные...
— Когда возникло желание заниматься музыкой профессионально?
— В 16 лет уже работал музыкантом в ресторанах. А дальше само собой все пошло.
— Если бы так вдруг сложилась судьба, чем бы вы еще могли заниматься, кроме музыки?
— Если честно, я хотел стать пилотом гражданской авиации. До сих пор очень люблю самолеты. А когда был совсем маленьким, мы с отцом ходили в общую баню. Мне очень нравилась работа банщика. Сиди себе, открыл ящик, закрыл ящик. Вот и вся работа. Но с годами, естественно, поумнел.
— Степан, расскажите историю создания группы «Беломорканал».
— Истории, как таковой, не существует. Собрались музыканты и решили сделать проект. Вроде получилось.
— Каков состав группы? Как солист и автор проекта, что вы можете сказать о каждом участнике?
— В составе сейчас произошли сильные изменения. Новые музыканты, с которыми записан альбом «Блатарь», действительно оправдали мои надежды. Самый главный человек у нас — это звукорежиссер Станислав Марченко. От его настроения и способностей зависим мы все. Об остальных пока говорить рано. С выходом следующего альбома все будет ясно. Он получается намного лучше и сильнее «Блатаря». Там и песен побольше.
— Со стороны тех, кто любит порядок и дисциплину, вопросов ко мне не возникает. Алкоголиков и разгильдяев гоним в шею.
— Ваши основные черты характера.
— Вспыльчив, но отхожу быстро. Зла не таю, все говорю в глаза.
— Расскажите предысторию создания песни «Разведенные мосты-2».
— Приснилось мне все это. Проснулся и за 15 минут написал песню.
— Каждый альбом группы не похож на другие — это специальная тактика? Есть ли у вас особое, любимое детище?
— Творчество — это поиск. Схожесть только портит. Любимое детище — мой сольный альбом «Маленькая стерва». Там лирика, чувства.
— Степан, часто любят использовать выражение «шансоновский цех». Многие утверждают, что, в отличие, например, от артистов попсы, в шансоне практически все друг за друга, как одна бригада. Так ли это?
— В принципе, мы, я имею в виду тех, кто работает в этом жанре последние 10 лет, очень дружно живем. Бывают иногда мелкие ссоры, не заслуживающие внимания. Просто нам очень много пришлось вместе пережить, а это стоит того, чтобы привыкнуть к характеру любого из нас.
— Пожелания нашим читателям...
— Здоровья, любви, доброты побольше и благополучия в семьях.
Яна Счастливцева
ВНЕ закона, №23(433) 5 июня 2006
