Михаил Дюков «Возвращение в осень», 2004 г.
Содержание:
1. “Без тебя” (ноябрь 1998 г.)
2. “Слушает асфальт” (июнь 1997 г.)
3. “Примадонна” (январь 1999 г.)
4. “Городской блюз” (февраль 1999 г.)
5. “Утро” (февраль 1999 г.)
6. “Как тебе“ (август 1999 г.)
7. “Последние стихи“ (октябрь 1999 г.)
8. “Этапная” (ноябрь 1998 г.)
9. “Жаль” (январь 2000 г.)
10. “Возвращение в осень“ (декабрь 1999 г.)
11. «…» (июнь 1997 г.)
12. “Воробей“ (1999 г.)
13. «Сашенька» (апрель 1993 г.)
14. «Анекдот»
15. «Рождественская история» (январь 1996 г.)
16. «Девочки» (1997 г.)
17. «Красавица с обложки» (1998 г.)
18. «Сергею Есенину» (октябрь 1991 – ноябрь 2003 г.)
19. «Замужняя жена» (октябрь 1992 г.)
20. «Новые бублички» (декабрь 1992 г.)
21. «Вспоминайте обо мне» («Белый романс») (июнь 2003 г.)
22. «В магаданском ресторане – 2» («Мы уезжаем с Колымы») (декабрь 2003 г.)
23. «Зеленый абажур» (февраль 1993 г.)
24. «В потертом ватничке» (ноябрь 1993 г.)
25. «Пустые слова» (март 1994 г. – июль 1996 г.)
26. «Таксист» (декабрь 2003 г.)
27. «Жена» (май 1998 г.)
28. «А люди говорят…» (май 1998 г.)
29. «Освобождение» (декабрь 2003 г.)
30. «А над Берлином…» (июнь 2001 г.)
31. «Любовница» (сентябрь 1994 г.)
32. «Мне приснилось…» (май 1999 г.)
33. «Саксофон» (июнь 1999 г.)
34. «Магаданский тапер» (август 2001 г.)
35. «Простите меня…» (январь 2004 г.)
36. «Танцует листопад…» (октябрь 1999 г.)
37. «Мадам» (февраль 2000 г.)
38. «Мимоходом» (август 2000 г.)
39. «Последнее танго» (октябрь 2001 г.)
40. «Любоглазая» (октябрь 2000 г.)
41. «Я не дождался…» (ноябрь 2000 г.)
42. «Твое прошлое» (сентябрь 2000 г.)
43. «Калина красная» (сентябрь 2000 г.)
44. «Хриплый шансон» (сентябрь 2000 г.)
45. «Скоро весна» (февраль 2003 г.)
46. «Побег» (февраль 2004 г.)
47. «Напишите письмо…» (март 2004 г.)
48. «Земляку» (февраль 2004 г.)
49. "Вы на другом конце весны…" (март 2004 г.)
“Без тебя”
Отвернись в суету городскую,
Не смотри за движением рук,
Я еще по тебе не тоскую
И не знаю, кто враг, а кто друг.
Я еще неказистый и трезвый
На морозе январском стою,
Под ногами грязь хлюпает мерзко,
А я в небо с улыбкой смотрю.
Жду весны и зеленого дыма,
Что осядет на ветках потом,
Ты, наверное, все позабыла,
Раз меня не позвала в свой дом.
Я стою и минуты считаю,
Зря непьющий в мирской суете,
От чего-то смешного страдаю
И фантазии там еще те...
Разливаю гель по бумаге,
Соблюдая условность строки,
Может быть замахнуть для отваги
И понять, кто друзья и враги?!
Пусть нелепа эта дилемма,
Да и я не Платон, не Сократ...
Так, причудливая теорема,
Что сложилась из писем и дат.
Пью легко и чуть-чуть торопливо,
Напиваюсь - все реже уже,
Недопитое греется пиво
На рисованном мной чертеже.
Объяснял, как доехать в пивную,
Не хватило азбуки рук,
Я теперь по тебе не тоскую
И уж знаю, кто враг, а кто друг.
(ноябрь 1998 г.)
“Слушает асфальт”
Слушает шаги асфальт,
Что растают в шуме городском,
Хочется тебя сюда позвать -
Поболтать немного о былом.
Непременно снова заспешишь
В суету и городской поток,
Вот и развела нас жизнь -
До конца понять тебя не смог.
А, быть может, и не захотел
Весь уклад привычный изменить,
Песенки свои я хрипло пел
И терял, чтоб снова находить.
Не являлась никогда во снах,
Слишком разные у нас пути:
Мой тропинками в стихах,
Твой да на чужой груди.
Я уже не буду упрекать,
Даже эту песню не пошлю,
Да, других умею целовать -
Им стихи простые раздаю.
Слушает шаги асфальт,
Только тихо в тишине ночной
И меня уже не надо звать,
Ведь другая милая со мной.
(июнь 1997 г.)
“Примадонна”
Я столько пела о любви
И столько раз на “бис” рыдала,
Что только лишь ее угли
Меня спасали от провала.
Я столько плакала смеясь,
Когда она все ж уходила
И шла на сцену не боясь,
Мне это зрители простили.
Простили прошлые дела
И увлечения былые,
Я обращала все в слова,
А разве вы так не любили?!
Когда в тумане голова,
Казалось лучше уж не будет,
Но уходил опять с утра,
Что не хватало, право, люди?!
Я столько пела о любви,
Но вот не разу не солгала,
Меня любили снова вы
И вновь спасали от провала.
(январь 1999 г.)
“Городской блюз”
Блюз прольется городской
И отскочит от витрин,
Гладь асфальтовой водой
Отразит, что я один.
Тенор слабый саксофон
Подпоет тихонько мне,
Этой песне в унисон,
Ну, а мне уже - вполне.
Блюз размером не идет,
Тихо плечи подниму,
В водостоках потечет -
Это нужно одному.
Упадет последний снег,
Размывая все следы
И в ладони его нет -
Листья черные беды,
Что уже забыта мной
И на рифмах пролегла,
Блюз прольется городской,
Что отскочит от стекла.
Лица строгие витрин
Заглядятся снова вслед:
Не спеша иду один,
Притоптав последний снег...
(февраль 1999 г.)
“Утро”
Разрежет мне будильник ночь,
Подскажет громко, что пора
И я отчаливаю прочь
На белых саночках утра.
А недоспавшая луна
Затеет снова разговор,
Все знает, видела она -
Полночный и счастливый вор.
И вы читаете стихи,
Что я порою приношу,
Пускай местами и плохи,
Ругать-судить их не прошу.
Разрезал мне будильник ночь,
Сон, отделяя от утра,
Жаль, но отчаливаю прочь,
Не обижайтесь, мне пора.
Я вечерочком заскачу
На крепкий и с бисквитом чай,
Про что-то снова пошучу
И до утра - так невзначай.
(февраль 1999 г.)
“Как тебе“
Как тебе, другим не напишу,
А что запиваю - извини,
Я по темным улицам брожу,
Прожигаю будущие дни.
Рыжие каштаны под рукой
Греют меня теплою листвой
И аккордов набежит печаль,
Да чего-то сделается жаль.
Как к тебе, к другим не поспешу,
А что вновь теряюсь - не суди,
Вновь стихи под вечер приношу,
Жду, когда услышу: “Заходи”.
Зрелые каштаны под луной
Вновь окатят пьяною волной
И аккордов легкий ветерок
Разбежится тихо между строк.
Как тебе... да что там говорить,
Повторяться очень не люблю.
Не могу, не знаю... объяснить
И губами губы я ловлю.
А каштаны хлопают листвой,
Скоро и сентябрь и дожди,
По проспекту снова по прямой,
Жду, когда услышу: “Подожди”.
(август 1999 г.)
“Последние стихи“
А. И. Пасхину
Распродаю последние стихи.
Раздариваю прозу впопыхах,
Но ты меня за это не суди,
Что красоты не вижу во дворах.
Покрытые осеннею листвой,
Заплаченною кем-то по счетам,
Я в спину слышу тихое: “Постой”
И понимаю, что остался там.
Где бритые гоняли голубей,
Терзая шестиструнку по дворам
И было нам с портвейном веселей
В садах притихших делать тара-рам.
Там слово позабытое “чувак”.
Там на трояк гуляли до утра.
Да, было время - а теперь не так,
И нету столь любимого двора.
Где бритые мы слушали гармонь,
Что дядя Ваня по трофею взял,
Он пел нам про землянку и огонь,
Но жалко песню до конца не знал.
Распродаю последние стихи
И золотом кропаю по верхам,
Не поминайте прошлые грехи,
Ведь видит Бог, я делал не со зла.
А с “ты” я снова путаюсь на “вы”,
Мотивы собирая по дворам,
Которые под золотом листвы
Туманы запьяняют по утрам.
И, как бывало, больше не спешу,
А может быть и некуда спешить,
Я Вам без объяснений положу
На стол стихи - лишь дайте завершить.
(октябрь 1999 г.)
“Этапная”
Матернется старый охранник
И посадит колонну на снег,
Это сделает он не от злобы,
Просто сил идти больше нет.
Матернется про перекуры,
Что еще километры шагать,
Почему же ты такой грубый
Вспоминаешь неласково мать?
Мать святое, ты это не трогай,
Лучше я посижу на снегу,
Отвернись, отвернись, хоть немного,
Бог поможет и я побегу.
И колонна сомкнется рядами,
Чтобы скрыть за собой беглеца,
На неделю в карцер посадят,
Но бежать буду я без конца.
Матернется усталый охранник
И неспешно вскинет ружье,
Так заметен черный на белом...
Вот успел он отбегать свое.
(ноябрь 1998 г.)
“Жаль”
- “Жаль не к кому
зайти на чашку кофе...”
Я, как акын,
что вижу - то пою
И мысли праздные
опять ловлю на вздохе,
Их в белые бумаги
поселю.
А кстати, снова
будет Вам и кофе
И четки дней
в раздумье тереблю,
Мы в прошлый раз
так вскользь
о нашем Боге...
Да что играть,
по-прежнему люблю.
- ”Жаль не к кому
зайти на чашку кофе,
Неплохо, правда,
с Вечностью болтать...”
Я, как акын,
всегда в своей дороге,
А, впрочем, им все это -
не понять.
Я не играю,
маятник размерен
И четки дней
в раздумье тереблю,
Меня ругают -
слишком я умерен
И эту мысль
в бумаге поселю.
(январь 2000 г.)
“Возвращение в осень“
Снова я вернулся в осень
Через две зимы и три весны,
Облаков нечаянная проседь
Да березка-дочка у стены.
Посреди двора я неприкаян,
Я не знал, что некому уж ждать.
Если бы не сел, успел бы к маме...
Управдома на двери печать.
Так и наши годы пломбируют
Те, кому законами дано,
Кажется, я уходил в июне,
А теперь уж, впрочем, все равно.
На трамвае городском поеду
Подарить те четные цветы,
Не к кому теперь спешить к обеду
Через две зимы и три весны.
С аккуратным почерком в конверте
Я читал последнее письмо:
“Я больна, но жду тебя, поверь мне...”
Только не закончено оно.
А внизу его уже дописка
Легкой незнакомою рукой,
Что, мол, к Богу в путь неблизкий
Матушка ушла уж на покой.
А в квартире тихо и уютно,
Будто просто вышла позвонить,
На часах - последние минуты
И уже не надо подводить.
(декабрь 1999 г.)
«…»
Б. Окуджаве
Войдете Вы в квартиры мещан
Под реденький дым папирос,
Быть может, об этом Поэт мечтал,
Так в этом ли вопрос?!
И, потушив окурок чужой,
Поднимите глаза,
Но не споете про Вашу боль
И все, что сказать нельзя.
Я загляну через Ваше плечо
На недосказанность строк
И обожжет, станет вдруг горячо,
Да только означен срок.
И оборвав нить жизни большой,
Сомкнете свои уста,
Не споете нам уже про любовь,
И скажите: я устал.
Увижу я в предутренних снах
Неясную нить строки
И к горлу подступит не боль, не страх…
Уходят вот старики.
И голову тронете рукой,
Поправите строку,
А там и в путь – на вечный покой
За дальнюю реку.
(июнь 1997 г.)
“Воробей“
Воробей во дворе расчирикался,
Год к весне, а срок мой к концу,
Так устал уж по свету я мыкаться,
Нужно пристань искать молодцу.
- “Я смотрю, что тебе очень хочется ,-
Вор мне старый в законе сказал. -
Адресок вот и заочнице
Между прочим бы ты написал.
Напиши, что устал ты бродяжничать.
С воровством хочешь ты завязать
И не в падлу по зонам, мол, бражничать,
Сам ведь знаешь о чем рассказать”.
Я маляву чиркнул и по адресу
Мне вольняшка письма передал.
Написал про житье мое разное -
Кум тех строчек в глаза не видал.
Написала письмо эта девица,
Забурлила по жилушкам кровь,
Значит можно на что-то надеяться,
Будет дом и быть может любовь.
На свиданке мы с нею поладили,
Обещала бацилу возить,
А потом от меня забрюхатила,
Ко звонку обещалась родить.
Воробей на запретке чирикает,
Время - осень и срок подошел.
Ну, а там за тюремной калиткою
Ждет заочница да с малышом.
На меня так похожий парнишечка.
Сразу видно - наследничек мой.
- Ну, заочница, здравствуй, Маришечка!
- Здравствуй, Саша, пойдем-ка домой.
Дома пахнет уютом семейным,
За окном видишь вон воробей,
Так давай-ка по стопке налей-ка
За заочниц, что нас ждут с лагерей!
(1999 г.)
«Сашенька»
Сашенька, Вам водочки
или помидорчиков?!
Может Вас подвигнет
чуть на разговорчик.
В откровенья пустимся
самые различные,
Даже если будет
что-то неприличное!
Так!
Сашенька, Вам водочки
или же огурчиков,
Чтобы разговорчик
захрустел на зубчике,
Чесночком пахнет там
или самогоночкой,
А потом колбасочку
пустим мы в догоночку.
Саша, Вам у краюшка
или же у стеночки,
Ох, как доверительно
сжали Вы коленочку.
Я Вам не поверила
или не доверила,
Извините, просто
по-другому мерила.
(1993 г.)
«Анекдот»
Стоял задумчивый еврей
И размышлял о том, об этом.
Кормился крошкой воробей,
А на дворе стояло лето.
- О чем ты, Хаим, приуныл,
О чем, еврей, твои печали?-
Раввин заботливо спросил.
И Хаим тихо отвечает:
- Зачем мне в «Хаим» буква «р»?
- Ты что, собрался имя править?
- Да нет.
- Так «р» тебе зачем?
- А если все же ее вставить?!
... Стоял задумчивый еврей
И размышлял о жизни этой,
У ног все прыгал воробей...
И был еврей в душе Поэтом.
«Рождественская история»
Бог был на отдыхе, все было без контроля,
Малыш-Амур резвился, как он мог.
Я в этот вечер балован судьбою,
Вы мне как свечка в праздничный пирог.
Вы улыбались в темноте лукаво,
А я не знал, что делать, что сказать.
Две ночи… да, конечно, очень мало,
А потому не стоит начинать!
Вы, прикурив, мне что-то говорили
О том, о сем в вечерний этот час,
Вы говорили, что Вы отлюбили
И тех трагедий уже хватит с Вас.
Да, я женат, а впрочем, Вы без мужа,
Семейный быт - он Вас не тяготит,
И увлекаться может все же нужно,
За все грехи на небе бог простит.
Любви своей Вы мне не обещали,
Лишь легкий флирт решились подарить.
Случайно так, казалося, прижались
И о любовниках мне стали говорить.
Я о своем, чтоб поддержать беседу,
И так вдвоем нам было хорошо,
Что вечер затянулся до обеда,
А может, к лучшему, что все вот так пошло.
А погрешить - так хорошо и просто,
Не будем врать, на то она и ночь.
Ну кто же знал, что будет так серьезно,
Ведь не затем мы с Вами вышли прочь.
Но мне к жене, у Вас свои заботы,
Шепнули в ухо: «Может позвоню!»
Потом еще добавили там что-то
И тихо сжали Вы ладонь мою.
Два дня прошли, и вот я уезжаю,
А Вы пошлите, чтобы дрожь унять.
За все измены в будущем прощаю,
А впрочем, Вам все это не понять.
Бог на работе, вновь все под контролем,
Малыш-Амур наказанный в углу.
Не буду лгать, судьбою я доволен,
И, кстати, Вас я обязательно найду!
(1996 г.)
«Девочки»
Жрицы одноразовой любви
Вдоль дорог стоят под фонарями ...
Что сегодня здесь найдете вы,
Что тут происходит между вами?
Рядом вновь авто притормозит,
Он рукой махнет: поедем леди.
В темноту куда-то зашуршит
И куда то с ним уедет.
Он тебя предложит повозить
По ночному городу немного...
Девочка, а чем же Вам платить?
Только слез не надо ради Бога.
И потом пьянея без вина,
Словно всю картину кто-то смазал,
Побредешь по улице одна,
А вдогонку полетела фраза...
Немо вдруг качнутся фонари,
Этот путь до ада освещая...
Что сегодня будете ловить,
Что сюда Вас снова привлекает?
Белое авто притормозит
И рука привычно: - Едем леди.
Да зачем тут долго говорить
И куда-то с ним уедет.
(1997 г.)
«Красавица с обложки»
Ее походка от бедра
Весь наш квартальчик возбуждала
И на скамейках детвора
Ее до нитки обсуждала.
Она неторопливо шла
Под бурей этой похотливой
И одинокая жила,
Хотя была такой красивой.
Любой попутный «мерседес»
Ее клаксоном привечает...
- А вот уже и мой подъезд…
В дверном проеме исчезает.
И перед свиньями она
Свой крупный бисер не метала,
А то, что жизнь всего одна,
Она прекрасно это знала.
Волшебной жизни перебор
И клавиш дни чуть пожелтели,
Так знать хотел огромный двор:
Кто спит сейчас в ее постели?
Она неторопливо шла,
Но вдруг однажды так исчезла,
Быть может, лучшее нашла,
Но не у нашего подъезда.
(1998 г.)
«Сергею Есенину»
Загулять бы мне по-есенински,
Неудачи бы к черту послать
И гулять бы все воскресение,
В понедельник бы тоже гулять…
В кабаке бы на белой скатерти
Да вином бы красным писать
Письма горькие старой матери,
Да забыть те письма послать.
Загулять бы, запить по-есенински
И на месяц сбежать бы в кабак,
Вместо денег стихотворение
За вино и за водку отдать.
Этой жизни и так мы не видели,
И не грех нам на месяц в кабак,
И Сережку… и нас всех обидели,
И все в жизни этой не так.
Пусть стоит холодна златоглавая,
Ты его обряди, не суди…
И Пегаса блатного державного
На погост в декабре повезли….
(октябрь 1991 – ноябрь 2003 г.)
«Замужняя жена»
Е.В. С.
Ты опьянела больше, чем положено,
Забыв приличия и правила забыв,
Касаешься ты очень осторожно
Губами теплыми контуры руки.
И я, забывшись в этой страсти,
Шепчу тихонько: «Это ерунда…
Пускай минуют беды и напасти…»
Какая разница, ведь в том и красота.
А утром, улыбнувшись неумело,
Произнесешь прощальное «Прости»,
И чайкой на асфальте сером
Мелькнет с тобой ушедшее такси…
Я возвращусь в накуренную кухню
И буду вспоминать, как ты нежна,
Как свечка потихоньку тухнет,
Умчалась прочь замужняя жена…
(октябрь 1992 г.)
«Новые бублички»
Ночь пролетарская,
Знамена красные,
Над хмурым Питером луна висит,
По темной улице
От страха жмурится,
Голодный фраер бегом бежит.
Пусть время катится
И годы тратятся,
Мы ж в революции теперь живем.
То там рабочие,
То тут налетчики,
А мы про бублички опять поем:
Берите бублички
И спрячьте рублички,
Я угощаю вас от всей души,
Эй, беспризорники,
Ребята стремные,
Скажите бублички, как хороши?
Мотивчик слабенький,
Но очень славненький
За грош сыграет нам гармонист,
Пусть беспризорные –
Душою гордые,
Но звук веселый слезою чист.
Вдова заплачет,
А это значит,
Что этот парень не зря играл.
Мы кинем грошики
Ему хорошему,
Слегка облегчим да свой карман.
Ночь пролетарская,
Знамена красные,
Над строгим Питером ночь пролегла.
Украли рублички,
Пропали бублички,
А мне на сердце песнь вдруг пришла:
Купите бублички,
Душисты бублички,
Гоните рублички! Не жмись, скорей!
А коль понравится,
Меня красавица
Собою жаркою ты обогрей!!!
(декабрь 1992 г.)
«Вспоминайте обо мне»
(«Белый романс»)
Вспоминайте обо мне на чужбине,
Я в Париже пою в ресторане
Свои песни, что полны ностальгии
И домой я спешу утром ранним.
Вспоминаю рассвет Красной Пресни
И Москву-реку с темной водою…
Я пою вам кабацкие песни,
Эх, девчата, подтяните со мною.
Да про белую скромную розу,
И про красную – яркую, наглую…
Что назло всем цвела да в морозы,
Что украсила жизнь мою шалую.
И родною нам стала чужбина,
И теперь уж разницы нету,
Где нам жить: в Берлине, Харбине…
Нью-Йорке, Брюсселе, Париже…
Разнесло нас по белому свету.
(июнь 2003 г.)
«В магаданском ресторане – 2»
(«Мы уезжаем с Колымы»)
Вечер снова в ресторане,
Собирается толпа,
Половина на стакане –
Языком едва-едва.
Тетя Маша дело знает:
Потанцуем, водка-чай!
Чуть не с горкой наливает,
Мол, еще давай-давай!
Поменялись центровые –
Те со мной на материк,
Нынче девочки простые –
Все – про все за пятерик.
И не сильно-то ломались:
- Мы согласны по-любви!
Но с утра не отказались,
Брали евры и рубли.
И последние купюры
Все растаяли дымком,
Ох, девчата, ох, и дуры…
Да ведь счастие не в том.
Лабух чешет на рояле –
У него репертуар,
Коньячок стоит в стакане
И вчерашний перегар.
Тетя Маша подливает –
На закуску поцелуй
И так жарко обнимает,
Но руками не балуй.
В магаданский ресторанчик
Перед вылетом зайдем,
Опрокинем там стаканчик,
Чтобы было всё путём.
(декабрь 2003 г.)
«Зеленый абажур»
Абажур…. Зеленый абажур….
Переделывать чужое поздно,
Да и годы – это несерьезно,
Ничего уже я не скажу….
То, что происходит между нами,
Мне уже не выразит словами.
Абажур…. Зеленый абажур….
Вот стаканом водочку цежу,
И закуска – долечка лимона
Горькою слезой соленой….
Ничего я лучше не скажу….
Только вдруг засеребрились слеза,
Может быть, и в правду несерьезно?…
Абажур…. Зеленый абажур….
Я еще пока не ухожу,
Задержусь я только на минуту:
- Это все серьезно и не шутка….
И тебя, надеюсь, удержу
Поцелуем нежным и горячим,
Прозревает иногда незрячий….
Абажур…. Зеленый абажур….
(февраль 1993 г.)
«В потертом ватничке»
В потертом ватничке
Не ждала Танечка
Меня с амнистией
К себе домой.
Она уж замужем
И я не нужен ей,
Ведь милый друг
У ней другой.
Раскрыла двери,
Глазам не верит
И прошептала мне:
- Не ждала…. Ты?
А я с котомочкой,
В ней флянец водочки
И скромно так ей
Дарю цветы.
В потертом ватничке
Этапом, Танечка,
Я покинул тебя
Лет пять назад.
И вот явился я,
Не запылился я,
Но дом родимый –
Он мне на рад.
Не ждала милая,
Видать – не сильная….
Зачем же в письмах
Ты мне лгала?
А Таня плакала
И слезы капали:
- Прости, писать тебе
Я не смогла…
В дырявом ватничке
Пошел от Танечки
С казенной справочкой
Я на перрон….
Я сяду я поезд,
Пускай уносит
Опять в Сибирь-тайгу
Меня вагон.
(ноябрь 1993 г.)
«Пустые слова»
По комнате кружат пустые слова,
Это письма любви,
Счастливые дни.
Ты, конечно, права,
Все быть может, права,
Только сердце болит,
Почему-то болит.
Не забыть мне прохлады летних ночей –
Ты в объятьях моих
Прохладной рекой,
Ведь был ты моей,
Мне казалось – моей….
Но вот только другой
Где-то рядом с тобой.
Ты мне объясняешь нелепую суть
Это жизни-игры,
Непонятной игры:
Замереть на чуть-чуть,
От всего отдохнуть
И мы в чем-то правы….
Только в чем мы правы?
Словно бабочка ночи пляшет свеча
За движеньем руки
Продлевая полет.
Сколько можно мечтать,
О желаньях молчать?…
Или день, или год?
Кто же это поймет?!
Ты снова коснешься тихонько плеча,
Пытаясь все это
Мне объяснить.
Сколько можно играть
И об этом молчать….
Я пытаюсь забыть
И все это забыть.
(март 1994 г. – июль 1996 г.)
«Таксист»
Увези, увези меня от прошлого,
Что уже осталось за спиной,
Пусть шоссе все снегом запорошено,
Ты вези, а я уж по одной….
И снежком мне водка охлаждается,
Я не барин, по-простому я могу.
Все, что было в прошлой жизни – отдаляется,
Просто еду, просто еду – не бегу.
Припев: Эй, таксист,
Камнем вниз –
Как на саночках!!!
Ну, поедем,
Мы поедем
Погулять,
Не спеши,
Но торопись –
Нам к цыганочкам,
Ну, прости,
Что это не понять!
И теперь уже смешным покажется,
Что вчера еще болело и звало…
Что разрублено, уже в одно не свяжется,
Ну, поехали, уже пора давно.
Помашу уже рукой, прощаемся
И поеду, и поеду – погоняй.
Ты не плачешь, я не вздрогну – разъезжаемся…
Эй, не спи, водила, поезжай!
(декабрь 2003 г.)
«Жена»
Твои нелепые меха
Мелькнули праздные в толпе,
Ну, как же ты, жена, могла,
Уйти не объяснивши мне?..
Ну, как же ты вот так могла
Любовь на бренность разменять
И позабыла все слова,
Нет, мне, ей богу, не понять.
И заструится аромат
Давно забытые… духов,
Я так тебя увидеть рад,
Не подберу вот только слов.
Ты запахнешь свои меха
И чуть поежатся они,
Ну, как же ты, жена, могла
Так опрометчиво уйти?!
Вопрос налезет на вопрос,
Ты не посмотришь мне в глаза
И лишь за дымкой папирос
В платке растаял слеза…
Не разойтись и не уйти
Сейчас я сил не нахожу,
Растает тихое «прости» -
Конечно, я тебя прощу.
(май 1998 г.)
«А люди говорят…»
Пускай монашкой не жила,
Но верность я тебе хранила,
А что беспутною слыла,
А что безнравственной была…
Прости меня, любимый!
Припев: А люди говорят,
Не зная, что творят.
А люди говорят порой неправду.
Пусть люди говорят,
Да что там говорят –
Им говорить ведь что-то надо.
А люди много говорят,
Да только правды мало,
Ведь становились сами в ряд,
А становились сами в ряд…
Но мимо я порхала.
Спешила мимо их забот
И суеты поры ночной,
А что там говорит народ,
А то, что говорит народ…
Не слушай, милый мой.
Пускай я стервою жила,
Но верность я тебе хранила,
А что монашкой не слыла
И что беспутною была…
Прости меня, любимый!
(май 1998 г.)
«Освобождение»
Памяти Михаила Круга
Ну, что, братва, покурим у ворот,
Вот вышел я и трезвый, и седой,
И так некстати дождь сейчас идет,
Когда ворота затворяются за мной.
Мы по простому «беломорину» в кулак,
Чтоб не хмелеть от этой красоты,
Я не в побеге, мне не надо впопыхах,
Да и с начальником уже могу на «ты».
А дождик барабанит по стене,
Что пятерик стояла предо мной
И за нее – но только лишь во сне,
Но по звонку – и трезвый, и седой.
Пусть на руках синеют купола,
Я их братве лишь в бане покажу,
Ну, а пока…. Пока, братва, пока!
Вы извините, к маме я спешу.
Спасибо, мам, за письма и за то,
Что не стыдишься синевы моей,
Ты уж прости, что слишком я седой,
Так хорошо, к живой успел к тебе….
Ну, что, братва, покурим у стены,
Я просто только вышел за нее
И пятерик мечтал со стороны,
Со стороны увидеть вот её.
(декабрь 2003 г.)
«А над Берлином…»
S.C.
Над Берлином небо синее,
Что не еду я, прости меня.
Я гуляю с одиночеством –
Ехать хочется и не хочется.
А над Берлином
Клин журавлиный,
Он принесет
Приветы друзей.
Письмо доходят,
Письма находят
Тех, кого любим
И тех, кто родней.
Над Берлином небо синее,
Не похоже на Россию все.
Впрочем, мишки так знакомые…
Только в бронзу все закованы.
Пусть над Берлином
Клин журавлиный,
Он принесет
Приветы друзей.
Кто-то скучает
И вспоминают
Тех, кого любим
И тех, кто нужней.
(июнь 2001 г.)
«Любовница»
Ты устала быть любовницей,
А любимой не была,
У судьбы, как уголовница,
Счастье ты оторвала
Но опять тебя пощечина
Вдруг настигла на лету,
Надо быть уже расчетливей,
Я ничем не помогу.
По щекам ты тушь размажешь,
Шаль поправишь на плечах,
Только мне ты не расскажешь,
Как там было… в тех ночах.
Я тебя не стану спрашивать
Все известно наперед
И лишь складки буду сглаживать,
Нас никто ведь не поймет.
Наша дружба очень странная,
Эту дружбу не понять,
Окружающим привычней
Что-то пошлое сказать
И в полночье между чашечек
Лягут карты о судьбе,
Я тебя не буду спрашивать
Ни о нем, ни о тебе.
Отведу глаза усталые,
Чем могу тебе помочь?
Для кого-то будет пьяная
За окошком эта ночь,
Пусть дочурка сны увидит
И не знает ничего,
Все поймет и не обидит,
Да простит потом… его.
(сентябрь 1994 г.)
«Мне приснилось…»
Мне приснилось, что вы вернулись,
До чего же нелепый сон
И во сне вы меня обманули….
Так сегодня был ярок он.
Пару лет уже мне не снились,
Я забыл и о том мечтать,
Как ночами с вами резвились
И могли до утра не спать.
Пили водку, стихи читали,
Разбирали затейливый слог
И так мило порою лгали,
Я прощал вам этот порок.
Философию так любили,
Объясняя и страсть, и пыл….
И за что-то меня пилили,
А за что вот, простите, забыл.
Мне приснилось, что вы вернулись
И с утра колотили в дверь,
Только снова вы обманули:
Я открыл, а вас нету за ней.
(май 1999 г.)
«Саксофон»
Напой мне песню, саксофон,
Один лишь ты не изменял,
Про давний мой февральский сон,
Где все нашел и потерял.
Напой мне песню, саксофон,
И замурлыкай тихо мне,
Как счастлив был и был влюблен,
Но все осталось вдалеке.
За переборы не суди,
Что растревожили в ночи,
Ее ты только не буди,
Играй тихонько, не мочи.
И буду я, в который раз,
Опять по улицам бродить,
А мой полукабацкий джаз –
Листвою летней разносить.
Напой мне песню, саксофон,
О том, что было и прошло,
Про мой почти забытый сон,
Где так нам было хорошо.
Не загуляю, не напьюсь,
Стал и спокойней, и мудрей,
Пусть этим блюзом моя грусть
Вспугнет на крыше голубей.
Напой мне душу, саксофон….
(июнь 1999 г.)
«Магаданский тапер»
Сыграй, тапер, мне о судьбе,
О том, что я давно забыл,
А лабух снова на трубе
Шальную ноту зацепил.
Так до свиданья, Магадан,
До горькой боли милый город,
На отходную – в ресторан
И от тебя мой путь так долог.
Пусть будут снится по ночам
Твои проспекты, люди, сопки,
Да кружке ночи черный чай,
Что так привык в командировке.
Не говорю тебе «прощай»,
Ведь даже Козин здесь остался,
Суровый мой промерзший край,
Что я покинуть не пытался.
Здесь Лобановский «Свечи» пел
И «Журавли» порой звучали,
А лабух снова на трубе
Нам капнет идиша печали.
Так поиграй же о судьбе,
О том, что я давно забыл,
За все спасибо, друг, тебе,
За то, что верил и любил.
И опустеет ресторан
Перед рассветом свечи гаснут,
Ну, до свиданья, Магадан…
В моей судьбе был не напрасно.
(август 2001 г.)
«Простите меня…»
Он мальчик весь возвышенно-приличный,
А я, простите, снова о тюрьме
И что там вспоминать про-между нами личное…
Наколочки синеют на руке.
И ежик мой, конечно, вам не нравится,
Ну, что поделать, раз уже такой,
А в жизни вашей личной наладится-поправится
И я пойду под ручкою с другой.
Наверное, он сцены вам устраивал,
Он ведь не знал, что я уж не вернусь…
Выпытывал, угадывал, интриговал, подстраивал,
Но я, поверьте, право, не сержусь.
Глаза мои туманные и серые,
Как облака, что спят над Колымой,
Когда я видел вас, то пьяно-ошалелые,
Но вы ведь с ним, а я уже с другой.
Он мальчик весь возвышенно-приличный,
А я опять на Север полетел
И даже выдал про-между нами личное,
Простите, я не этого хотел.
(январь 2004 г.)
«Танцует листопад…»
Танцует листопад по крышам,
Под утро спустится во двор
И только лишь глухой не слышит
Наш задушевный разговор.
Терзает листопад булыжник,
Швыряя рыжие рубли,
А за спиною еле слышно
Березы спорят о любви.
Мы с листопадом песнь хмельную
В два голоса опять орем,
Калину красную целую,
Что ягодой горчит потом.
И за спиной меня ругают,
Что не даю соседям спать,
Мы с листопадом вновь шатались,
Пытаясь осень задержать.
Она опять от нас сбежала –
Всему есть время и закат,
Которого бывало жалко
И в нем никто не виноват.
Танцует листопад по крышам,
Оставив сплетни на потом
И он лисой осенней рыжей
По улицам метем хвостом.
(октябрь 1999 г.)
«Мадам»
Грусть тронет вино,
Чтобы стало кислей
И я тороплюсь –
Не случилось иначе б,
Давай убежим
С тобой поскорей…
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
Я шпильку воткну –
Опыт прожитых дней,
Сильнее прильну –
Чтобы было послаще
И думать не надо,
Бежим поскорей….
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
Скрипучий паркет
Столько видел теней,
Но грим кокаина
Все сделал иначе,
Давай убежим
С тобой поскорей…
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
(февраль 2000 г.)
«Мимоходом»
Мимоходом
Я однажды уйду,
Словно крейсер из дока,
Мимо ваших забот
И Богом забытых квартир,
В небо синее белым уйду пароходом,
Не успев попрощаться
И в гости не к стати зайти.
Мимоходом
Не спеша зарулю
Я под красное,
Вновь мимоходом
И старушкам у церкви подам по рублю,
Попрошу их замолвить
Не о себе….
Мимоходом,
Не успев попрощаться
И близким сказать, что люблю.
Мимоходом
Рифмы сыпятся –
Яркие листья в бумагу,
И плывут корабли,
Унося меня мысленно вдаль.
Я вам песни оставлю
Нескладные…. Ладно?!
Мимоходом приду
И развею печаль.
(август 2000 г.)
«Последнее танго»
Последнее танго играется тихо
И в цифре ошибся поддатый тапер,
А если на строчках слабая рифма,
Не вы ведь познали щемящую боль.
Осеннее танго листвой догорает,
Просыплются ноты в руках сентября,
Мне клавиши крыш теперь подыграют.
Ах, как не хватает сегодня тебя.
Поправить бы строчку и ноту поправить,
С листа подхватить, как бывало давно,
Но то, что случилось, теперь не исправить,
И дождь мне стучится сегодня в окно.
Последнее танго, так страшное танго,
Уходят друзья вперед матерей
И губы прошепчут: неправда, неправда!..
Скорей приезжай, позвони поскорей.
Срываются ноты, немного фальшивят,
Я спрячу глаза и сожму кулаки,
Мы любим и помним, вы с нами – живые…
А ваши враги стали наши враги.
Последнее танго играется тихо
И четны цветы, что вянут в руках,
Но снова поймаю слабую рифму,
Что мне принесут журавли в облаках.
(октябрь 2001 г.)
«Любоглазая»
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
А то и в правду осень заревет,
Да, я гуляка-ветер и трепач.
Никто не знал, что так не повезет.
Опять раскрыли осень рыжий плащ
И мне мелькнет знакомое окно,
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
Я торопился так к тебе давно.
А если за года кто упрекнет,
Что так безумно тратил не жалея,
Никто не знал, что так вот повезет
И жизнь мою не перетерла шея.
И не подарок, как тут не дурачь,
Когда от жизни этой захмелею,
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
Я знаю, что за все простить сумеешь.
(октябрь 2000 г.)
«Я не дождался…»
Я не дождался т ушел,
Вы с опозданьем прилетели
И не спеша шел под дождем,
Во все прошедшее не веря.
Я не ругался, не орал –
Но понимал, что просто хватит,
А если мать и вспоминал,
Вы уж простите мне за матерь.
Вы снова там, в Москве,
А я – опять на Севере
Водку пью в тоске
И зачем поверил Вам?!
Вам снова бал в Москве,
А мне – руда на Севере,
Кайло зажму в руке…
Вы ж зачем мне верили?
Пусть самолет Ваш прилетел,
Но не сошли Вы с рейса,
А я увидеть так хотел
И денег – хоть залейся.
Мне не ругаться, не орать
Давно уже не хочется,
Так по-мужицки Вас прижать
И все печали кончатся.
Вы снова там, в Москве,
А я живу на Севере
Водку пью в тоске
И зачем поверил Вам?!
Вам снова бал в Москве,
Я завязал на Севере,
Стакан зажму в руке…
Ну, что же, не поверили…
Я не дождался и ушел,
Вы с опозданьем прилетали
И мокли розы под дожем,
Но их увидите едва ли.
(ноябрь 2000 г.)
«Твое прошлое»
Что мне твое прошлое по мне –
Почти забытый сон,
Мы тихо плыли по волне,
Вздыхал лишь саксофон.
Квартал Латинский засыпал,
Не ведая о том,
Как много ночью потерял,
Что нас не видел он.
А недозрелая листва,
Как робкие стихи
И в меднососные слова
Уходят корабли.
Перевирать я не хочу
Мелодию Paris
И просто снова постучу,
Ты «нет» не говори.
Чтоб не спугнуть аккорд с листа
И сон твой – сладок он,
Пусть эта песенка проста,
Мотивчик – не дурен.
И снова лицам светясь,
Мы падали в листву,
Злых пересудов не боясь,
Знал – снов я живу.
(сентябрь 2000 г.)
«Калина красная»
Калина зреет на морозе,
Согреет водка мне кадык
И не сдержу сегодня слезы,
Хоть и за восемь лет отвык.
А ты почти не изменилась,
Лишь затуманились глаза,
В висках моих засеребрилась
Дано прошедшая гроза.
Жаль, не принес тебе сирени,
Но в декабре ее уж нет,
Я обниму твои колени,
Что не забыл за восемь лет.
Спасибо, что ты мне писала
Своею нежною рукой
И от меня ж меня спасала,
Чтоб не играл я там с бедой.
И я за это благодарен,
Что у меня есть ты и дом,
За восемь лет я отоварен,
Но все оставим на потом.
Дай зацелую твои губы,
Что очень долго снились мне
И ты прости, что я чуть грубый,
Такой весенний в декабре.
Калина зреет на морозе,
Согреет водка мне кадык,
Я завязал – вполне серьезно
И распыляться не привык.
Давай уедем, дорогая,
От этих восемь лет с тобой,
В орлянку больше не играю
Я с этой девочкой-судьбой.
(сентябрь 2000 г.)
«Хриплый шансон»
Хриплый, чуть полублатной шансон
Мне еще знаком по барной стойке,
Мы по жизни поиграем в унисон,
О любви забытой тихо спой мне.
Пусть портовой девочка была
И не вам судить и осуждать,
Никого с собою не звала,
Сами вы просились к ней в кровать.
Хриплый, чуть полублатной шансон,
Что пропитым голосом поется,
Там с гитарой шкодит саксофон,
Вдохновенье там не продается.
А портовой девочке цветы
Только снились ночью в понедельник,
Первые, столь чистые мечты,
Подарил завсегдатай-бездельник.
И потом уехал на этап,
Что б в набитом ледяном вагоне
Ложкой выбивая ритм и такт,
Хрипло петь о полублатном шансоне.
Пусть портовой девочка была
И не вам судить и осуждать,
Никого с собою не звала,
Сами вы просились к ней в кровать.
Я забыл полублатной шансон
И давно уже не слышал,
Вечером запел вдруг саксофон –
Тот бездельник в понедельник вышел!
Девочка портовая пьяна
От сирени, водки слез и дыма,
Столько лет хранила их она,
Все ждала его – не разлюбила.
(сентябрь 2000 г.)
«Скоро весна»
Купола синеют на руках,
Ты за то, маманя, не кори,
Что снежинки тают на губах,
А мне срок и что там говорить…
И вертух улыбчивый опять
Бородатый мне расскажет анекдот,
Я тебя, мам, буду вспоминать,
А вертух того ведь не поймет.
А на запретке воробьи
Дни сосчитали до весны,
Им надоело замерзать,
Такое дело!
И через месяц будет хмарь,
Уж кончается февраль,
Мне пятерик еще мотать
По беспределу.
От мороза голос огрубел
И гитара в сетке уж морщин,
О запретке много песен спел,
Есть на это множество причин.
И ее не первый вижу год,
Ею жизнь распахана моя,
Но я выйду, пару лет пройдет
И она опять зовет меня.
А на запретке воробьи
Уже считают дни весны,
Они устали замерзать,
Такое дело!
Через неделю будет хмарь,
Почти закончился февраль,
Мне пятерик еще мотать
По беспределу.
(февраль 2003 г.)
«Побег»
Г. Норду
В Монреале белый снег
Вновь на крышах серебрится…
С другом мы ушли в побег,
Это надо же – приснится.
Рассказал сон земляку,
Улыбнулся он устало:
- Да, бывает… по пивку?
И по соточке, по малой?!
А над лагерем сейчас
Серый вечер с перекличкой
И тому, кто в первый раз,
Трудно очень с непривычки.
Лягут тени на забор,
О котором мы б забыли
И с земелей разговор
Вновь замесим о России.
Между нами черный хлеб,
Колбаса, пузырь Столичной,
За окном февральский снег,
Разговоры – все о личном.
Земляковская жена
В разговоры не встревает,
Много видела она
И без слов все понимает.
Как в России, белый снег
На березах серебрится,
С земляком ушли в побег…
Ну, не повод ли напиться?!
(февраль 2004 г.)
«Напишите письмо…»
………….
Напишите, прошу Вас, письмо
О весне, о любви, о погоде
И мне душу согреет оно,
Словно Вы прилетели бы вроде…
На гитарке его напою –
Неказистый вальсок получился
Про дурацкую долю мою
И соврите, что ночью приснился.
Я поверю любой ерунде,
Стал до ужаса сентиментален,
Напишите, прошу, о себе
И чуть-чуть, мол, по мне заскучали.
Я все брошу и даже примчусь,
Напишите об этом меж строчек
И я в Ваши ладони уткнусь…
Не гоните меня только к ночи.
Вы в мои посмотрите глаза,
Ведь они, как весеннее небо,
Я бы многое Вам рассказал,
Где я был и где еще не был…
И что в прошлом уже ворошить,
Пролистнуть нам пора бы страницу,
Может сладится, будем жить…
Иль не надо мне торопиться?!
Напишите, прошу Вас, письмо,
Ни о чем, просто так напишите
И мне душу согреет оно…
Что наивен, прошу Вас, простите
(март 2004 г.)
«Земляку»
Ну, давай, землячек, нам пора на этап,
А куреху упрячем в подкладе
И четыре годка без любви и без баб,
Но надеюсь, все будет в поряде.
Руки греет опять нам с тобой костерок
Среди этих красот притаежных,
Под гитарку опять будет хриплый вальсок,
Что вернуться когда-нибудь сможем.
И четыре зимы будет мама вздыхать
В тот платочек оренбургский пуховый,
Ну, а нас – вологодский конвой охранять,
Молчаливый парнишка суровый.
И ему, да и нам снова снится зима,
Но зима хороша на свободе,
Только жаль, но пока не доступна она
И в запретке метель хороводит.
Но закончится срок, мы поедем назад,
На сто первый родной километр,
Но года за спиной без любви и без баб,
Будем водкой залечивать нервы.
И негромко с тобой земляков помянем,
Что остались на Севере дальнем,
Ну, а нам – повезло и все будет путем,
С этой жизнью, земляк, завязали.
А куреха в руке вместе с водкой горчит,
Мы с тобой, корешок, на свободе
И что было тогда, что теперь говорить….
Ну, давай високосный проводим.
(февраль 2004 г.)
"Вы на другом конце весны…"
……………
Вы на другом конце весны
И только встретится глазами,
Я это самое... я с вами
И с "ты" я путаюсь на "вы"...
Вы на другом конце весны...
Вы на другом конце весны,
Её клин ровный прорезает...
Вы не поверите - скучаю...
И стали сны мои тесны.
Вы на другом конце весны.
Вы на другом конце весны,
А город шумный затихает,
Последний снег уже растает,
Но позвоните утром вы...
Вы на другом конце весны...
(март 2004 г.)
© Дюков М.Н., 2004 г.
1. “Без тебя” (ноябрь 1998 г.)
2. “Слушает асфальт” (июнь 1997 г.)
3. “Примадонна” (январь 1999 г.)
4. “Городской блюз” (февраль 1999 г.)
5. “Утро” (февраль 1999 г.)
6. “Как тебе“ (август 1999 г.)
7. “Последние стихи“ (октябрь 1999 г.)
8. “Этапная” (ноябрь 1998 г.)
9. “Жаль” (январь 2000 г.)
10. “Возвращение в осень“ (декабрь 1999 г.)
11. «…» (июнь 1997 г.)
12. “Воробей“ (1999 г.)
13. «Сашенька» (апрель 1993 г.)
14. «Анекдот»
15. «Рождественская история» (январь 1996 г.)
16. «Девочки» (1997 г.)
17. «Красавица с обложки» (1998 г.)
18. «Сергею Есенину» (октябрь 1991 – ноябрь 2003 г.)
19. «Замужняя жена» (октябрь 1992 г.)
20. «Новые бублички» (декабрь 1992 г.)
21. «Вспоминайте обо мне» («Белый романс») (июнь 2003 г.)
22. «В магаданском ресторане – 2» («Мы уезжаем с Колымы») (декабрь 2003 г.)
23. «Зеленый абажур» (февраль 1993 г.)
24. «В потертом ватничке» (ноябрь 1993 г.)
25. «Пустые слова» (март 1994 г. – июль 1996 г.)
26. «Таксист» (декабрь 2003 г.)
27. «Жена» (май 1998 г.)
28. «А люди говорят…» (май 1998 г.)
29. «Освобождение» (декабрь 2003 г.)
30. «А над Берлином…» (июнь 2001 г.)
31. «Любовница» (сентябрь 1994 г.)
32. «Мне приснилось…» (май 1999 г.)
33. «Саксофон» (июнь 1999 г.)
34. «Магаданский тапер» (август 2001 г.)
35. «Простите меня…» (январь 2004 г.)
36. «Танцует листопад…» (октябрь 1999 г.)
37. «Мадам» (февраль 2000 г.)
38. «Мимоходом» (август 2000 г.)
39. «Последнее танго» (октябрь 2001 г.)
40. «Любоглазая» (октябрь 2000 г.)
41. «Я не дождался…» (ноябрь 2000 г.)
42. «Твое прошлое» (сентябрь 2000 г.)
43. «Калина красная» (сентябрь 2000 г.)
44. «Хриплый шансон» (сентябрь 2000 г.)
45. «Скоро весна» (февраль 2003 г.)
46. «Побег» (февраль 2004 г.)
47. «Напишите письмо…» (март 2004 г.)
48. «Земляку» (февраль 2004 г.)
49. "Вы на другом конце весны…" (март 2004 г.)
“Без тебя”
Отвернись в суету городскую,
Не смотри за движением рук,
Я еще по тебе не тоскую
И не знаю, кто враг, а кто друг.
Я еще неказистый и трезвый
На морозе январском стою,
Под ногами грязь хлюпает мерзко,
А я в небо с улыбкой смотрю.
Жду весны и зеленого дыма,
Что осядет на ветках потом,
Ты, наверное, все позабыла,
Раз меня не позвала в свой дом.
Я стою и минуты считаю,
Зря непьющий в мирской суете,
От чего-то смешного страдаю
И фантазии там еще те...
Разливаю гель по бумаге,
Соблюдая условность строки,
Может быть замахнуть для отваги
И понять, кто друзья и враги?!
Пусть нелепа эта дилемма,
Да и я не Платон, не Сократ...
Так, причудливая теорема,
Что сложилась из писем и дат.
Пью легко и чуть-чуть торопливо,
Напиваюсь - все реже уже,
Недопитое греется пиво
На рисованном мной чертеже.
Объяснял, как доехать в пивную,
Не хватило азбуки рук,
Я теперь по тебе не тоскую
И уж знаю, кто враг, а кто друг.
(ноябрь 1998 г.)
“Слушает асфальт”
Слушает шаги асфальт,
Что растают в шуме городском,
Хочется тебя сюда позвать -
Поболтать немного о былом.
Непременно снова заспешишь
В суету и городской поток,
Вот и развела нас жизнь -
До конца понять тебя не смог.
А, быть может, и не захотел
Весь уклад привычный изменить,
Песенки свои я хрипло пел
И терял, чтоб снова находить.
Не являлась никогда во снах,
Слишком разные у нас пути:
Мой тропинками в стихах,
Твой да на чужой груди.
Я уже не буду упрекать,
Даже эту песню не пошлю,
Да, других умею целовать -
Им стихи простые раздаю.
Слушает шаги асфальт,
Только тихо в тишине ночной
И меня уже не надо звать,
Ведь другая милая со мной.
(июнь 1997 г.)
“Примадонна”
Я столько пела о любви
И столько раз на “бис” рыдала,
Что только лишь ее угли
Меня спасали от провала.
Я столько плакала смеясь,
Когда она все ж уходила
И шла на сцену не боясь,
Мне это зрители простили.
Простили прошлые дела
И увлечения былые,
Я обращала все в слова,
А разве вы так не любили?!
Когда в тумане голова,
Казалось лучше уж не будет,
Но уходил опять с утра,
Что не хватало, право, люди?!
Я столько пела о любви,
Но вот не разу не солгала,
Меня любили снова вы
И вновь спасали от провала.
(январь 1999 г.)
“Городской блюз”
Блюз прольется городской
И отскочит от витрин,
Гладь асфальтовой водой
Отразит, что я один.
Тенор слабый саксофон
Подпоет тихонько мне,
Этой песне в унисон,
Ну, а мне уже - вполне.
Блюз размером не идет,
Тихо плечи подниму,
В водостоках потечет -
Это нужно одному.
Упадет последний снег,
Размывая все следы
И в ладони его нет -
Листья черные беды,
Что уже забыта мной
И на рифмах пролегла,
Блюз прольется городской,
Что отскочит от стекла.
Лица строгие витрин
Заглядятся снова вслед:
Не спеша иду один,
Притоптав последний снег...
(февраль 1999 г.)
“Утро”
Разрежет мне будильник ночь,
Подскажет громко, что пора
И я отчаливаю прочь
На белых саночках утра.
А недоспавшая луна
Затеет снова разговор,
Все знает, видела она -
Полночный и счастливый вор.
И вы читаете стихи,
Что я порою приношу,
Пускай местами и плохи,
Ругать-судить их не прошу.
Разрезал мне будильник ночь,
Сон, отделяя от утра,
Жаль, но отчаливаю прочь,
Не обижайтесь, мне пора.
Я вечерочком заскачу
На крепкий и с бисквитом чай,
Про что-то снова пошучу
И до утра - так невзначай.
(февраль 1999 г.)
“Как тебе“
Как тебе, другим не напишу,
А что запиваю - извини,
Я по темным улицам брожу,
Прожигаю будущие дни.
Рыжие каштаны под рукой
Греют меня теплою листвой
И аккордов набежит печаль,
Да чего-то сделается жаль.
Как к тебе, к другим не поспешу,
А что вновь теряюсь - не суди,
Вновь стихи под вечер приношу,
Жду, когда услышу: “Заходи”.
Зрелые каштаны под луной
Вновь окатят пьяною волной
И аккордов легкий ветерок
Разбежится тихо между строк.
Как тебе... да что там говорить,
Повторяться очень не люблю.
Не могу, не знаю... объяснить
И губами губы я ловлю.
А каштаны хлопают листвой,
Скоро и сентябрь и дожди,
По проспекту снова по прямой,
Жду, когда услышу: “Подожди”.
(август 1999 г.)
“Последние стихи“
А. И. Пасхину
Распродаю последние стихи.
Раздариваю прозу впопыхах,
Но ты меня за это не суди,
Что красоты не вижу во дворах.
Покрытые осеннею листвой,
Заплаченною кем-то по счетам,
Я в спину слышу тихое: “Постой”
И понимаю, что остался там.
Где бритые гоняли голубей,
Терзая шестиструнку по дворам
И было нам с портвейном веселей
В садах притихших делать тара-рам.
Там слово позабытое “чувак”.
Там на трояк гуляли до утра.
Да, было время - а теперь не так,
И нету столь любимого двора.
Где бритые мы слушали гармонь,
Что дядя Ваня по трофею взял,
Он пел нам про землянку и огонь,
Но жалко песню до конца не знал.
Распродаю последние стихи
И золотом кропаю по верхам,
Не поминайте прошлые грехи,
Ведь видит Бог, я делал не со зла.
А с “ты” я снова путаюсь на “вы”,
Мотивы собирая по дворам,
Которые под золотом листвы
Туманы запьяняют по утрам.
И, как бывало, больше не спешу,
А может быть и некуда спешить,
Я Вам без объяснений положу
На стол стихи - лишь дайте завершить.
(октябрь 1999 г.)
“Этапная”
Матернется старый охранник
И посадит колонну на снег,
Это сделает он не от злобы,
Просто сил идти больше нет.
Матернется про перекуры,
Что еще километры шагать,
Почему же ты такой грубый
Вспоминаешь неласково мать?
Мать святое, ты это не трогай,
Лучше я посижу на снегу,
Отвернись, отвернись, хоть немного,
Бог поможет и я побегу.
И колонна сомкнется рядами,
Чтобы скрыть за собой беглеца,
На неделю в карцер посадят,
Но бежать буду я без конца.
Матернется усталый охранник
И неспешно вскинет ружье,
Так заметен черный на белом...
Вот успел он отбегать свое.
(ноябрь 1998 г.)
“Жаль”
- “Жаль не к кому
зайти на чашку кофе...”
Я, как акын,
что вижу - то пою
И мысли праздные
опять ловлю на вздохе,
Их в белые бумаги
поселю.
А кстати, снова
будет Вам и кофе
И четки дней
в раздумье тереблю,
Мы в прошлый раз
так вскользь
о нашем Боге...
Да что играть,
по-прежнему люблю.
- ”Жаль не к кому
зайти на чашку кофе,
Неплохо, правда,
с Вечностью болтать...”
Я, как акын,
всегда в своей дороге,
А, впрочем, им все это -
не понять.
Я не играю,
маятник размерен
И четки дней
в раздумье тереблю,
Меня ругают -
слишком я умерен
И эту мысль
в бумаге поселю.
(январь 2000 г.)
“Возвращение в осень“
Снова я вернулся в осень
Через две зимы и три весны,
Облаков нечаянная проседь
Да березка-дочка у стены.
Посреди двора я неприкаян,
Я не знал, что некому уж ждать.
Если бы не сел, успел бы к маме...
Управдома на двери печать.
Так и наши годы пломбируют
Те, кому законами дано,
Кажется, я уходил в июне,
А теперь уж, впрочем, все равно.
На трамвае городском поеду
Подарить те четные цветы,
Не к кому теперь спешить к обеду
Через две зимы и три весны.
С аккуратным почерком в конверте
Я читал последнее письмо:
“Я больна, но жду тебя, поверь мне...”
Только не закончено оно.
А внизу его уже дописка
Легкой незнакомою рукой,
Что, мол, к Богу в путь неблизкий
Матушка ушла уж на покой.
А в квартире тихо и уютно,
Будто просто вышла позвонить,
На часах - последние минуты
И уже не надо подводить.
(декабрь 1999 г.)
«…»
Б. Окуджаве
Войдете Вы в квартиры мещан
Под реденький дым папирос,
Быть может, об этом Поэт мечтал,
Так в этом ли вопрос?!
И, потушив окурок чужой,
Поднимите глаза,
Но не споете про Вашу боль
И все, что сказать нельзя.
Я загляну через Ваше плечо
На недосказанность строк
И обожжет, станет вдруг горячо,
Да только означен срок.
И оборвав нить жизни большой,
Сомкнете свои уста,
Не споете нам уже про любовь,
И скажите: я устал.
Увижу я в предутренних снах
Неясную нить строки
И к горлу подступит не боль, не страх…
Уходят вот старики.
И голову тронете рукой,
Поправите строку,
А там и в путь – на вечный покой
За дальнюю реку.
(июнь 1997 г.)
“Воробей“
Воробей во дворе расчирикался,
Год к весне, а срок мой к концу,
Так устал уж по свету я мыкаться,
Нужно пристань искать молодцу.
- “Я смотрю, что тебе очень хочется ,-
Вор мне старый в законе сказал. -
Адресок вот и заочнице
Между прочим бы ты написал.
Напиши, что устал ты бродяжничать.
С воровством хочешь ты завязать
И не в падлу по зонам, мол, бражничать,
Сам ведь знаешь о чем рассказать”.
Я маляву чиркнул и по адресу
Мне вольняшка письма передал.
Написал про житье мое разное -
Кум тех строчек в глаза не видал.
Написала письмо эта девица,
Забурлила по жилушкам кровь,
Значит можно на что-то надеяться,
Будет дом и быть может любовь.
На свиданке мы с нею поладили,
Обещала бацилу возить,
А потом от меня забрюхатила,
Ко звонку обещалась родить.
Воробей на запретке чирикает,
Время - осень и срок подошел.
Ну, а там за тюремной калиткою
Ждет заочница да с малышом.
На меня так похожий парнишечка.
Сразу видно - наследничек мой.
- Ну, заочница, здравствуй, Маришечка!
- Здравствуй, Саша, пойдем-ка домой.
Дома пахнет уютом семейным,
За окном видишь вон воробей,
Так давай-ка по стопке налей-ка
За заочниц, что нас ждут с лагерей!
(1999 г.)
«Сашенька»
Сашенька, Вам водочки
или помидорчиков?!
Может Вас подвигнет
чуть на разговорчик.
В откровенья пустимся
самые различные,
Даже если будет
что-то неприличное!
Так!
Сашенька, Вам водочки
или же огурчиков,
Чтобы разговорчик
захрустел на зубчике,
Чесночком пахнет там
или самогоночкой,
А потом колбасочку
пустим мы в догоночку.
Саша, Вам у краюшка
или же у стеночки,
Ох, как доверительно
сжали Вы коленочку.
Я Вам не поверила
или не доверила,
Извините, просто
по-другому мерила.
(1993 г.)
«Анекдот»
Стоял задумчивый еврей
И размышлял о том, об этом.
Кормился крошкой воробей,
А на дворе стояло лето.
- О чем ты, Хаим, приуныл,
О чем, еврей, твои печали?-
Раввин заботливо спросил.
И Хаим тихо отвечает:
- Зачем мне в «Хаим» буква «р»?
- Ты что, собрался имя править?
- Да нет.
- Так «р» тебе зачем?
- А если все же ее вставить?!
... Стоял задумчивый еврей
И размышлял о жизни этой,
У ног все прыгал воробей...
И был еврей в душе Поэтом.
«Рождественская история»
Бог был на отдыхе, все было без контроля,
Малыш-Амур резвился, как он мог.
Я в этот вечер балован судьбою,
Вы мне как свечка в праздничный пирог.
Вы улыбались в темноте лукаво,
А я не знал, что делать, что сказать.
Две ночи… да, конечно, очень мало,
А потому не стоит начинать!
Вы, прикурив, мне что-то говорили
О том, о сем в вечерний этот час,
Вы говорили, что Вы отлюбили
И тех трагедий уже хватит с Вас.
Да, я женат, а впрочем, Вы без мужа,
Семейный быт - он Вас не тяготит,
И увлекаться может все же нужно,
За все грехи на небе бог простит.
Любви своей Вы мне не обещали,
Лишь легкий флирт решились подарить.
Случайно так, казалося, прижались
И о любовниках мне стали говорить.
Я о своем, чтоб поддержать беседу,
И так вдвоем нам было хорошо,
Что вечер затянулся до обеда,
А может, к лучшему, что все вот так пошло.
А погрешить - так хорошо и просто,
Не будем врать, на то она и ночь.
Ну кто же знал, что будет так серьезно,
Ведь не затем мы с Вами вышли прочь.
Но мне к жене, у Вас свои заботы,
Шепнули в ухо: «Может позвоню!»
Потом еще добавили там что-то
И тихо сжали Вы ладонь мою.
Два дня прошли, и вот я уезжаю,
А Вы пошлите, чтобы дрожь унять.
За все измены в будущем прощаю,
А впрочем, Вам все это не понять.
Бог на работе, вновь все под контролем,
Малыш-Амур наказанный в углу.
Не буду лгать, судьбою я доволен,
И, кстати, Вас я обязательно найду!
(1996 г.)
«Девочки»
Жрицы одноразовой любви
Вдоль дорог стоят под фонарями ...
Что сегодня здесь найдете вы,
Что тут происходит между вами?
Рядом вновь авто притормозит,
Он рукой махнет: поедем леди.
В темноту куда-то зашуршит
И куда то с ним уедет.
Он тебя предложит повозить
По ночному городу немного...
Девочка, а чем же Вам платить?
Только слез не надо ради Бога.
И потом пьянея без вина,
Словно всю картину кто-то смазал,
Побредешь по улице одна,
А вдогонку полетела фраза...
Немо вдруг качнутся фонари,
Этот путь до ада освещая...
Что сегодня будете ловить,
Что сюда Вас снова привлекает?
Белое авто притормозит
И рука привычно: - Едем леди.
Да зачем тут долго говорить
И куда-то с ним уедет.
(1997 г.)
«Красавица с обложки»
Ее походка от бедра
Весь наш квартальчик возбуждала
И на скамейках детвора
Ее до нитки обсуждала.
Она неторопливо шла
Под бурей этой похотливой
И одинокая жила,
Хотя была такой красивой.
Любой попутный «мерседес»
Ее клаксоном привечает...
- А вот уже и мой подъезд…
В дверном проеме исчезает.
И перед свиньями она
Свой крупный бисер не метала,
А то, что жизнь всего одна,
Она прекрасно это знала.
Волшебной жизни перебор
И клавиш дни чуть пожелтели,
Так знать хотел огромный двор:
Кто спит сейчас в ее постели?
Она неторопливо шла,
Но вдруг однажды так исчезла,
Быть может, лучшее нашла,
Но не у нашего подъезда.
(1998 г.)
«Сергею Есенину»
Загулять бы мне по-есенински,
Неудачи бы к черту послать
И гулять бы все воскресение,
В понедельник бы тоже гулять…
В кабаке бы на белой скатерти
Да вином бы красным писать
Письма горькие старой матери,
Да забыть те письма послать.
Загулять бы, запить по-есенински
И на месяц сбежать бы в кабак,
Вместо денег стихотворение
За вино и за водку отдать.
Этой жизни и так мы не видели,
И не грех нам на месяц в кабак,
И Сережку… и нас всех обидели,
И все в жизни этой не так.
Пусть стоит холодна златоглавая,
Ты его обряди, не суди…
И Пегаса блатного державного
На погост в декабре повезли….
(октябрь 1991 – ноябрь 2003 г.)
«Замужняя жена»
Е.В. С.
Ты опьянела больше, чем положено,
Забыв приличия и правила забыв,
Касаешься ты очень осторожно
Губами теплыми контуры руки.
И я, забывшись в этой страсти,
Шепчу тихонько: «Это ерунда…
Пускай минуют беды и напасти…»
Какая разница, ведь в том и красота.
А утром, улыбнувшись неумело,
Произнесешь прощальное «Прости»,
И чайкой на асфальте сером
Мелькнет с тобой ушедшее такси…
Я возвращусь в накуренную кухню
И буду вспоминать, как ты нежна,
Как свечка потихоньку тухнет,
Умчалась прочь замужняя жена…
(октябрь 1992 г.)
«Новые бублички»
Ночь пролетарская,
Знамена красные,
Над хмурым Питером луна висит,
По темной улице
От страха жмурится,
Голодный фраер бегом бежит.
Пусть время катится
И годы тратятся,
Мы ж в революции теперь живем.
То там рабочие,
То тут налетчики,
А мы про бублички опять поем:
Берите бублички
И спрячьте рублички,
Я угощаю вас от всей души,
Эй, беспризорники,
Ребята стремные,
Скажите бублички, как хороши?
Мотивчик слабенький,
Но очень славненький
За грош сыграет нам гармонист,
Пусть беспризорные –
Душою гордые,
Но звук веселый слезою чист.
Вдова заплачет,
А это значит,
Что этот парень не зря играл.
Мы кинем грошики
Ему хорошему,
Слегка облегчим да свой карман.
Ночь пролетарская,
Знамена красные,
Над строгим Питером ночь пролегла.
Украли рублички,
Пропали бублички,
А мне на сердце песнь вдруг пришла:
Купите бублички,
Душисты бублички,
Гоните рублички! Не жмись, скорей!
А коль понравится,
Меня красавица
Собою жаркою ты обогрей!!!
(декабрь 1992 г.)
«Вспоминайте обо мне»
(«Белый романс»)
Вспоминайте обо мне на чужбине,
Я в Париже пою в ресторане
Свои песни, что полны ностальгии
И домой я спешу утром ранним.
Вспоминаю рассвет Красной Пресни
И Москву-реку с темной водою…
Я пою вам кабацкие песни,
Эх, девчата, подтяните со мною.
Да про белую скромную розу,
И про красную – яркую, наглую…
Что назло всем цвела да в морозы,
Что украсила жизнь мою шалую.
И родною нам стала чужбина,
И теперь уж разницы нету,
Где нам жить: в Берлине, Харбине…
Нью-Йорке, Брюсселе, Париже…
Разнесло нас по белому свету.
(июнь 2003 г.)
«В магаданском ресторане – 2»
(«Мы уезжаем с Колымы»)
Вечер снова в ресторане,
Собирается толпа,
Половина на стакане –
Языком едва-едва.
Тетя Маша дело знает:
Потанцуем, водка-чай!
Чуть не с горкой наливает,
Мол, еще давай-давай!
Поменялись центровые –
Те со мной на материк,
Нынче девочки простые –
Все – про все за пятерик.
И не сильно-то ломались:
- Мы согласны по-любви!
Но с утра не отказались,
Брали евры и рубли.
И последние купюры
Все растаяли дымком,
Ох, девчата, ох, и дуры…
Да ведь счастие не в том.
Лабух чешет на рояле –
У него репертуар,
Коньячок стоит в стакане
И вчерашний перегар.
Тетя Маша подливает –
На закуску поцелуй
И так жарко обнимает,
Но руками не балуй.
В магаданский ресторанчик
Перед вылетом зайдем,
Опрокинем там стаканчик,
Чтобы было всё путём.
(декабрь 2003 г.)
«Зеленый абажур»
Абажур…. Зеленый абажур….
Переделывать чужое поздно,
Да и годы – это несерьезно,
Ничего уже я не скажу….
То, что происходит между нами,
Мне уже не выразит словами.
Абажур…. Зеленый абажур….
Вот стаканом водочку цежу,
И закуска – долечка лимона
Горькою слезой соленой….
Ничего я лучше не скажу….
Только вдруг засеребрились слеза,
Может быть, и в правду несерьезно?…
Абажур…. Зеленый абажур….
Я еще пока не ухожу,
Задержусь я только на минуту:
- Это все серьезно и не шутка….
И тебя, надеюсь, удержу
Поцелуем нежным и горячим,
Прозревает иногда незрячий….
Абажур…. Зеленый абажур….
(февраль 1993 г.)
«В потертом ватничке»
В потертом ватничке
Не ждала Танечка
Меня с амнистией
К себе домой.
Она уж замужем
И я не нужен ей,
Ведь милый друг
У ней другой.
Раскрыла двери,
Глазам не верит
И прошептала мне:
- Не ждала…. Ты?
А я с котомочкой,
В ней флянец водочки
И скромно так ей
Дарю цветы.
В потертом ватничке
Этапом, Танечка,
Я покинул тебя
Лет пять назад.
И вот явился я,
Не запылился я,
Но дом родимый –
Он мне на рад.
Не ждала милая,
Видать – не сильная….
Зачем же в письмах
Ты мне лгала?
А Таня плакала
И слезы капали:
- Прости, писать тебе
Я не смогла…
В дырявом ватничке
Пошел от Танечки
С казенной справочкой
Я на перрон….
Я сяду я поезд,
Пускай уносит
Опять в Сибирь-тайгу
Меня вагон.
(ноябрь 1993 г.)
«Пустые слова»
По комнате кружат пустые слова,
Это письма любви,
Счастливые дни.
Ты, конечно, права,
Все быть может, права,
Только сердце болит,
Почему-то болит.
Не забыть мне прохлады летних ночей –
Ты в объятьях моих
Прохладной рекой,
Ведь был ты моей,
Мне казалось – моей….
Но вот только другой
Где-то рядом с тобой.
Ты мне объясняешь нелепую суть
Это жизни-игры,
Непонятной игры:
Замереть на чуть-чуть,
От всего отдохнуть
И мы в чем-то правы….
Только в чем мы правы?
Словно бабочка ночи пляшет свеча
За движеньем руки
Продлевая полет.
Сколько можно мечтать,
О желаньях молчать?…
Или день, или год?
Кто же это поймет?!
Ты снова коснешься тихонько плеча,
Пытаясь все это
Мне объяснить.
Сколько можно играть
И об этом молчать….
Я пытаюсь забыть
И все это забыть.
(март 1994 г. – июль 1996 г.)
«Таксист»
Увези, увези меня от прошлого,
Что уже осталось за спиной,
Пусть шоссе все снегом запорошено,
Ты вези, а я уж по одной….
И снежком мне водка охлаждается,
Я не барин, по-простому я могу.
Все, что было в прошлой жизни – отдаляется,
Просто еду, просто еду – не бегу.
Припев: Эй, таксист,
Камнем вниз –
Как на саночках!!!
Ну, поедем,
Мы поедем
Погулять,
Не спеши,
Но торопись –
Нам к цыганочкам,
Ну, прости,
Что это не понять!
И теперь уже смешным покажется,
Что вчера еще болело и звало…
Что разрублено, уже в одно не свяжется,
Ну, поехали, уже пора давно.
Помашу уже рукой, прощаемся
И поеду, и поеду – погоняй.
Ты не плачешь, я не вздрогну – разъезжаемся…
Эй, не спи, водила, поезжай!
(декабрь 2003 г.)
«Жена»
Твои нелепые меха
Мелькнули праздные в толпе,
Ну, как же ты, жена, могла,
Уйти не объяснивши мне?..
Ну, как же ты вот так могла
Любовь на бренность разменять
И позабыла все слова,
Нет, мне, ей богу, не понять.
И заструится аромат
Давно забытые… духов,
Я так тебя увидеть рад,
Не подберу вот только слов.
Ты запахнешь свои меха
И чуть поежатся они,
Ну, как же ты, жена, могла
Так опрометчиво уйти?!
Вопрос налезет на вопрос,
Ты не посмотришь мне в глаза
И лишь за дымкой папирос
В платке растаял слеза…
Не разойтись и не уйти
Сейчас я сил не нахожу,
Растает тихое «прости» -
Конечно, я тебя прощу.
(май 1998 г.)
«А люди говорят…»
Пускай монашкой не жила,
Но верность я тебе хранила,
А что беспутною слыла,
А что безнравственной была…
Прости меня, любимый!
Припев: А люди говорят,
Не зная, что творят.
А люди говорят порой неправду.
Пусть люди говорят,
Да что там говорят –
Им говорить ведь что-то надо.
А люди много говорят,
Да только правды мало,
Ведь становились сами в ряд,
А становились сами в ряд…
Но мимо я порхала.
Спешила мимо их забот
И суеты поры ночной,
А что там говорит народ,
А то, что говорит народ…
Не слушай, милый мой.
Пускай я стервою жила,
Но верность я тебе хранила,
А что монашкой не слыла
И что беспутною была…
Прости меня, любимый!
(май 1998 г.)
«Освобождение»
Памяти Михаила Круга
Ну, что, братва, покурим у ворот,
Вот вышел я и трезвый, и седой,
И так некстати дождь сейчас идет,
Когда ворота затворяются за мной.
Мы по простому «беломорину» в кулак,
Чтоб не хмелеть от этой красоты,
Я не в побеге, мне не надо впопыхах,
Да и с начальником уже могу на «ты».
А дождик барабанит по стене,
Что пятерик стояла предо мной
И за нее – но только лишь во сне,
Но по звонку – и трезвый, и седой.
Пусть на руках синеют купола,
Я их братве лишь в бане покажу,
Ну, а пока…. Пока, братва, пока!
Вы извините, к маме я спешу.
Спасибо, мам, за письма и за то,
Что не стыдишься синевы моей,
Ты уж прости, что слишком я седой,
Так хорошо, к живой успел к тебе….
Ну, что, братва, покурим у стены,
Я просто только вышел за нее
И пятерик мечтал со стороны,
Со стороны увидеть вот её.
(декабрь 2003 г.)
«А над Берлином…»
S.C.
Над Берлином небо синее,
Что не еду я, прости меня.
Я гуляю с одиночеством –
Ехать хочется и не хочется.
А над Берлином
Клин журавлиный,
Он принесет
Приветы друзей.
Письмо доходят,
Письма находят
Тех, кого любим
И тех, кто родней.
Над Берлином небо синее,
Не похоже на Россию все.
Впрочем, мишки так знакомые…
Только в бронзу все закованы.
Пусть над Берлином
Клин журавлиный,
Он принесет
Приветы друзей.
Кто-то скучает
И вспоминают
Тех, кого любим
И тех, кто нужней.
(июнь 2001 г.)
«Любовница»
Ты устала быть любовницей,
А любимой не была,
У судьбы, как уголовница,
Счастье ты оторвала
Но опять тебя пощечина
Вдруг настигла на лету,
Надо быть уже расчетливей,
Я ничем не помогу.
По щекам ты тушь размажешь,
Шаль поправишь на плечах,
Только мне ты не расскажешь,
Как там было… в тех ночах.
Я тебя не стану спрашивать
Все известно наперед
И лишь складки буду сглаживать,
Нас никто ведь не поймет.
Наша дружба очень странная,
Эту дружбу не понять,
Окружающим привычней
Что-то пошлое сказать
И в полночье между чашечек
Лягут карты о судьбе,
Я тебя не буду спрашивать
Ни о нем, ни о тебе.
Отведу глаза усталые,
Чем могу тебе помочь?
Для кого-то будет пьяная
За окошком эта ночь,
Пусть дочурка сны увидит
И не знает ничего,
Все поймет и не обидит,
Да простит потом… его.
(сентябрь 1994 г.)
«Мне приснилось…»
Мне приснилось, что вы вернулись,
До чего же нелепый сон
И во сне вы меня обманули….
Так сегодня был ярок он.
Пару лет уже мне не снились,
Я забыл и о том мечтать,
Как ночами с вами резвились
И могли до утра не спать.
Пили водку, стихи читали,
Разбирали затейливый слог
И так мило порою лгали,
Я прощал вам этот порок.
Философию так любили,
Объясняя и страсть, и пыл….
И за что-то меня пилили,
А за что вот, простите, забыл.
Мне приснилось, что вы вернулись
И с утра колотили в дверь,
Только снова вы обманули:
Я открыл, а вас нету за ней.
(май 1999 г.)
«Саксофон»
Напой мне песню, саксофон,
Один лишь ты не изменял,
Про давний мой февральский сон,
Где все нашел и потерял.
Напой мне песню, саксофон,
И замурлыкай тихо мне,
Как счастлив был и был влюблен,
Но все осталось вдалеке.
За переборы не суди,
Что растревожили в ночи,
Ее ты только не буди,
Играй тихонько, не мочи.
И буду я, в который раз,
Опять по улицам бродить,
А мой полукабацкий джаз –
Листвою летней разносить.
Напой мне песню, саксофон,
О том, что было и прошло,
Про мой почти забытый сон,
Где так нам было хорошо.
Не загуляю, не напьюсь,
Стал и спокойней, и мудрей,
Пусть этим блюзом моя грусть
Вспугнет на крыше голубей.
Напой мне душу, саксофон….
(июнь 1999 г.)
«Магаданский тапер»
Сыграй, тапер, мне о судьбе,
О том, что я давно забыл,
А лабух снова на трубе
Шальную ноту зацепил.
Так до свиданья, Магадан,
До горькой боли милый город,
На отходную – в ресторан
И от тебя мой путь так долог.
Пусть будут снится по ночам
Твои проспекты, люди, сопки,
Да кружке ночи черный чай,
Что так привык в командировке.
Не говорю тебе «прощай»,
Ведь даже Козин здесь остался,
Суровый мой промерзший край,
Что я покинуть не пытался.
Здесь Лобановский «Свечи» пел
И «Журавли» порой звучали,
А лабух снова на трубе
Нам капнет идиша печали.
Так поиграй же о судьбе,
О том, что я давно забыл,
За все спасибо, друг, тебе,
За то, что верил и любил.
И опустеет ресторан
Перед рассветом свечи гаснут,
Ну, до свиданья, Магадан…
В моей судьбе был не напрасно.
(август 2001 г.)
«Простите меня…»
Он мальчик весь возвышенно-приличный,
А я, простите, снова о тюрьме
И что там вспоминать про-между нами личное…
Наколочки синеют на руке.
И ежик мой, конечно, вам не нравится,
Ну, что поделать, раз уже такой,
А в жизни вашей личной наладится-поправится
И я пойду под ручкою с другой.
Наверное, он сцены вам устраивал,
Он ведь не знал, что я уж не вернусь…
Выпытывал, угадывал, интриговал, подстраивал,
Но я, поверьте, право, не сержусь.
Глаза мои туманные и серые,
Как облака, что спят над Колымой,
Когда я видел вас, то пьяно-ошалелые,
Но вы ведь с ним, а я уже с другой.
Он мальчик весь возвышенно-приличный,
А я опять на Север полетел
И даже выдал про-между нами личное,
Простите, я не этого хотел.
(январь 2004 г.)
«Танцует листопад…»
Танцует листопад по крышам,
Под утро спустится во двор
И только лишь глухой не слышит
Наш задушевный разговор.
Терзает листопад булыжник,
Швыряя рыжие рубли,
А за спиною еле слышно
Березы спорят о любви.
Мы с листопадом песнь хмельную
В два голоса опять орем,
Калину красную целую,
Что ягодой горчит потом.
И за спиной меня ругают,
Что не даю соседям спать,
Мы с листопадом вновь шатались,
Пытаясь осень задержать.
Она опять от нас сбежала –
Всему есть время и закат,
Которого бывало жалко
И в нем никто не виноват.
Танцует листопад по крышам,
Оставив сплетни на потом
И он лисой осенней рыжей
По улицам метем хвостом.
(октябрь 1999 г.)
«Мадам»
Грусть тронет вино,
Чтобы стало кислей
И я тороплюсь –
Не случилось иначе б,
Давай убежим
С тобой поскорей…
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
Я шпильку воткну –
Опыт прожитых дней,
Сильнее прильну –
Чтобы было послаще
И думать не надо,
Бежим поскорей….
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
Скрипучий паркет
Столько видел теней,
Но грим кокаина
Все сделал иначе,
Давай убежим
С тобой поскорей…
Мадам ведь не плачет!
Мадам ведь не плачет!
(февраль 2000 г.)
«Мимоходом»
Мимоходом
Я однажды уйду,
Словно крейсер из дока,
Мимо ваших забот
И Богом забытых квартир,
В небо синее белым уйду пароходом,
Не успев попрощаться
И в гости не к стати зайти.
Мимоходом
Не спеша зарулю
Я под красное,
Вновь мимоходом
И старушкам у церкви подам по рублю,
Попрошу их замолвить
Не о себе….
Мимоходом,
Не успев попрощаться
И близким сказать, что люблю.
Мимоходом
Рифмы сыпятся –
Яркие листья в бумагу,
И плывут корабли,
Унося меня мысленно вдаль.
Я вам песни оставлю
Нескладные…. Ладно?!
Мимоходом приду
И развею печаль.
(август 2000 г.)
«Последнее танго»
Последнее танго играется тихо
И в цифре ошибся поддатый тапер,
А если на строчках слабая рифма,
Не вы ведь познали щемящую боль.
Осеннее танго листвой догорает,
Просыплются ноты в руках сентября,
Мне клавиши крыш теперь подыграют.
Ах, как не хватает сегодня тебя.
Поправить бы строчку и ноту поправить,
С листа подхватить, как бывало давно,
Но то, что случилось, теперь не исправить,
И дождь мне стучится сегодня в окно.
Последнее танго, так страшное танго,
Уходят друзья вперед матерей
И губы прошепчут: неправда, неправда!..
Скорей приезжай, позвони поскорей.
Срываются ноты, немного фальшивят,
Я спрячу глаза и сожму кулаки,
Мы любим и помним, вы с нами – живые…
А ваши враги стали наши враги.
Последнее танго играется тихо
И четны цветы, что вянут в руках,
Но снова поймаю слабую рифму,
Что мне принесут журавли в облаках.
(октябрь 2001 г.)
«Любоглазая»
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
А то и в правду осень заревет,
Да, я гуляка-ветер и трепач.
Никто не знал, что так не повезет.
Опять раскрыли осень рыжий плащ
И мне мелькнет знакомое окно,
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
Я торопился так к тебе давно.
А если за года кто упрекнет,
Что так безумно тратил не жалея,
Никто не знал, что так вот повезет
И жизнь мою не перетерла шея.
И не подарок, как тут не дурачь,
Когда от жизни этой захмелею,
Ну, что ты, любоглазая, не плачь,
Я знаю, что за все простить сумеешь.
(октябрь 2000 г.)
«Я не дождался…»
Я не дождался т ушел,
Вы с опозданьем прилетели
И не спеша шел под дождем,
Во все прошедшее не веря.
Я не ругался, не орал –
Но понимал, что просто хватит,
А если мать и вспоминал,
Вы уж простите мне за матерь.
Вы снова там, в Москве,
А я – опять на Севере
Водку пью в тоске
И зачем поверил Вам?!
Вам снова бал в Москве,
А мне – руда на Севере,
Кайло зажму в руке…
Вы ж зачем мне верили?
Пусть самолет Ваш прилетел,
Но не сошли Вы с рейса,
А я увидеть так хотел
И денег – хоть залейся.
Мне не ругаться, не орать
Давно уже не хочется,
Так по-мужицки Вас прижать
И все печали кончатся.
Вы снова там, в Москве,
А я живу на Севере
Водку пью в тоске
И зачем поверил Вам?!
Вам снова бал в Москве,
Я завязал на Севере,
Стакан зажму в руке…
Ну, что же, не поверили…
Я не дождался и ушел,
Вы с опозданьем прилетали
И мокли розы под дожем,
Но их увидите едва ли.
(ноябрь 2000 г.)
«Твое прошлое»
Что мне твое прошлое по мне –
Почти забытый сон,
Мы тихо плыли по волне,
Вздыхал лишь саксофон.
Квартал Латинский засыпал,
Не ведая о том,
Как много ночью потерял,
Что нас не видел он.
А недозрелая листва,
Как робкие стихи
И в меднососные слова
Уходят корабли.
Перевирать я не хочу
Мелодию Paris
И просто снова постучу,
Ты «нет» не говори.
Чтоб не спугнуть аккорд с листа
И сон твой – сладок он,
Пусть эта песенка проста,
Мотивчик – не дурен.
И снова лицам светясь,
Мы падали в листву,
Злых пересудов не боясь,
Знал – снов я живу.
(сентябрь 2000 г.)
«Калина красная»
Калина зреет на морозе,
Согреет водка мне кадык
И не сдержу сегодня слезы,
Хоть и за восемь лет отвык.
А ты почти не изменилась,
Лишь затуманились глаза,
В висках моих засеребрилась
Дано прошедшая гроза.
Жаль, не принес тебе сирени,
Но в декабре ее уж нет,
Я обниму твои колени,
Что не забыл за восемь лет.
Спасибо, что ты мне писала
Своею нежною рукой
И от меня ж меня спасала,
Чтоб не играл я там с бедой.
И я за это благодарен,
Что у меня есть ты и дом,
За восемь лет я отоварен,
Но все оставим на потом.
Дай зацелую твои губы,
Что очень долго снились мне
И ты прости, что я чуть грубый,
Такой весенний в декабре.
Калина зреет на морозе,
Согреет водка мне кадык,
Я завязал – вполне серьезно
И распыляться не привык.
Давай уедем, дорогая,
От этих восемь лет с тобой,
В орлянку больше не играю
Я с этой девочкой-судьбой.
(сентябрь 2000 г.)
«Хриплый шансон»
Хриплый, чуть полублатной шансон
Мне еще знаком по барной стойке,
Мы по жизни поиграем в унисон,
О любви забытой тихо спой мне.
Пусть портовой девочка была
И не вам судить и осуждать,
Никого с собою не звала,
Сами вы просились к ней в кровать.
Хриплый, чуть полублатной шансон,
Что пропитым голосом поется,
Там с гитарой шкодит саксофон,
Вдохновенье там не продается.
А портовой девочке цветы
Только снились ночью в понедельник,
Первые, столь чистые мечты,
Подарил завсегдатай-бездельник.
И потом уехал на этап,
Что б в набитом ледяном вагоне
Ложкой выбивая ритм и такт,
Хрипло петь о полублатном шансоне.
Пусть портовой девочка была
И не вам судить и осуждать,
Никого с собою не звала,
Сами вы просились к ней в кровать.
Я забыл полублатной шансон
И давно уже не слышал,
Вечером запел вдруг саксофон –
Тот бездельник в понедельник вышел!
Девочка портовая пьяна
От сирени, водки слез и дыма,
Столько лет хранила их она,
Все ждала его – не разлюбила.
(сентябрь 2000 г.)
«Скоро весна»
Купола синеют на руках,
Ты за то, маманя, не кори,
Что снежинки тают на губах,
А мне срок и что там говорить…
И вертух улыбчивый опять
Бородатый мне расскажет анекдот,
Я тебя, мам, буду вспоминать,
А вертух того ведь не поймет.
А на запретке воробьи
Дни сосчитали до весны,
Им надоело замерзать,
Такое дело!
И через месяц будет хмарь,
Уж кончается февраль,
Мне пятерик еще мотать
По беспределу.
От мороза голос огрубел
И гитара в сетке уж морщин,
О запретке много песен спел,
Есть на это множество причин.
И ее не первый вижу год,
Ею жизнь распахана моя,
Но я выйду, пару лет пройдет
И она опять зовет меня.
А на запретке воробьи
Уже считают дни весны,
Они устали замерзать,
Такое дело!
Через неделю будет хмарь,
Почти закончился февраль,
Мне пятерик еще мотать
По беспределу.
(февраль 2003 г.)
«Побег»
Г. Норду
В Монреале белый снег
Вновь на крышах серебрится…
С другом мы ушли в побег,
Это надо же – приснится.
Рассказал сон земляку,
Улыбнулся он устало:
- Да, бывает… по пивку?
И по соточке, по малой?!
А над лагерем сейчас
Серый вечер с перекличкой
И тому, кто в первый раз,
Трудно очень с непривычки.
Лягут тени на забор,
О котором мы б забыли
И с земелей разговор
Вновь замесим о России.
Между нами черный хлеб,
Колбаса, пузырь Столичной,
За окном февральский снег,
Разговоры – все о личном.
Земляковская жена
В разговоры не встревает,
Много видела она
И без слов все понимает.
Как в России, белый снег
На березах серебрится,
С земляком ушли в побег…
Ну, не повод ли напиться?!
(февраль 2004 г.)
«Напишите письмо…»
………….
Напишите, прошу Вас, письмо
О весне, о любви, о погоде
И мне душу согреет оно,
Словно Вы прилетели бы вроде…
На гитарке его напою –
Неказистый вальсок получился
Про дурацкую долю мою
И соврите, что ночью приснился.
Я поверю любой ерунде,
Стал до ужаса сентиментален,
Напишите, прошу, о себе
И чуть-чуть, мол, по мне заскучали.
Я все брошу и даже примчусь,
Напишите об этом меж строчек
И я в Ваши ладони уткнусь…
Не гоните меня только к ночи.
Вы в мои посмотрите глаза,
Ведь они, как весеннее небо,
Я бы многое Вам рассказал,
Где я был и где еще не был…
И что в прошлом уже ворошить,
Пролистнуть нам пора бы страницу,
Может сладится, будем жить…
Иль не надо мне торопиться?!
Напишите, прошу Вас, письмо,
Ни о чем, просто так напишите
И мне душу согреет оно…
Что наивен, прошу Вас, простите
(март 2004 г.)
«Земляку»
Ну, давай, землячек, нам пора на этап,
А куреху упрячем в подкладе
И четыре годка без любви и без баб,
Но надеюсь, все будет в поряде.
Руки греет опять нам с тобой костерок
Среди этих красот притаежных,
Под гитарку опять будет хриплый вальсок,
Что вернуться когда-нибудь сможем.
И четыре зимы будет мама вздыхать
В тот платочек оренбургский пуховый,
Ну, а нас – вологодский конвой охранять,
Молчаливый парнишка суровый.
И ему, да и нам снова снится зима,
Но зима хороша на свободе,
Только жаль, но пока не доступна она
И в запретке метель хороводит.
Но закончится срок, мы поедем назад,
На сто первый родной километр,
Но года за спиной без любви и без баб,
Будем водкой залечивать нервы.
И негромко с тобой земляков помянем,
Что остались на Севере дальнем,
Ну, а нам – повезло и все будет путем,
С этой жизнью, земляк, завязали.
А куреха в руке вместе с водкой горчит,
Мы с тобой, корешок, на свободе
И что было тогда, что теперь говорить….
Ну, давай високосный проводим.
(февраль 2004 г.)
"Вы на другом конце весны…"
……………
Вы на другом конце весны
И только встретится глазами,
Я это самое... я с вами
И с "ты" я путаюсь на "вы"...
Вы на другом конце весны...
Вы на другом конце весны,
Её клин ровный прорезает...
Вы не поверите - скучаю...
И стали сны мои тесны.
Вы на другом конце весны.
Вы на другом конце весны,
А город шумный затихает,
Последний снег уже растает,
Но позвоните утром вы...
Вы на другом конце весны...
(март 2004 г.)
© Дюков М.Н., 2004 г.
