На концертах Владимира Высоцкого - серия пластинок
Шестая пластинка
Код М60 48503 001, М60 48504
Запись 1971 г.
© «Мелодия» 1988
Музыка и слова: В. Высоцкий
Пение, гитара: В. Высоцкий
Составители серии: В. Абдулов, И. Шевцов
Реставратор: Т. Павлова
Редактор: В. Рыжиков
Художественное оформление: А. Рыбакова
Фото: А. Плотникова
Фонограммы из коллекции: М. Листовых
Автор аннотации на конверте - Н. Эйдельман
Сторона 1 — 23.10
1. Утренняя гимнастика
2. Жертва телевидения
3. Про козла отпущения
4. Любовь в каменном веке
5. О двух автомобилях
6. То ли в избу и запеть
7. Чужая колея
8. Марафон
9. Штангист
Сторона 2 — 20.00
1. Высота
2. Сыновья уходят в бой
3. Про Магадан
4. Несостоявшийся роман
5. Невидимка
6. На стол колоду
7. Про первые ряды
Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее...
Чем быстрее кони, тем длиннее дорога, что остается позади. Нам кажется, что мы стремительно несемся в будущее - но туда еще нужно добраться, - а пока что позади накапливается история, столько истории, сколько не снилось жителям неторопливых веков.
Владимир Высоцкий за свои сорок два года интенсивно, нервно прожил, пережил, по старым меркам, несколько столетий; а сверх того - еще десятки веков до собственного появления на свет, - веков, к которым он относился по-хозяйски, как к собственности, прародине.
Кони привередливые будто только что его вынесли из времен революции, Пушкина, Бонапарта, Джеймса Кука, Вещего Олега; из времен своих предшественников...
Всякий настоящий мастер неповторим; но именно поэтому он, как это ни парадоксально, какими-то частицами, черточками похож чуть ли не на всех великих мастеров. Хотя бы потому, что - талантлив. Люди совершенно противоположных направлений и подходов к жизни если обладают этим даром, то уж волей-неволей формируют друг друга...
кто же исторические предки Владимира Высоцкого? В русской истории и словесности на кого он похож? Первым делом, конечно, приходят на память Денис Давыдов или Аполлон Григорьев с гитарой, с гусарской или цыганской песней. Эти отчаянные люди занимают свое место в «родословной» Высоцкого, но не только они.
Искать непросто: мы не всегда отдаем себе отчет, что благодаря современной технике потомкам достанутся не только письмена, но живые голоса нашей цивилизации...
Знаем пушкинские строки, но лишь читаем воспоминания о том, как он декламировал и как хохотал («когда Пушкин смеется, у него даже кишки видны» (К. Брюллов); звуков же голоса первого поэта никогда не услышим, как и Лермонтова, Гоголя, Щедрина: до начала XX века не слышим никого...
Известный советский ученый член-корреспондент Академии наук В. Л. Янин однажды любезно познакомил меня со своей феноменальной коллекцией старых пластинок, в основном дореволюционных. Признаюсь, удивительные записи Паниной, Вяльцевой (впрочем, прежде слышанные) так не поразили, как... речи депутатов Государственной думы и выступления журналистов начала XX века: все эти тексты были тогда же напечатаны в газетах, но - какие голоса!
Можно ли вообразить наших потомков, читавших, но не слышавших Высоцкого?
Мы же, вздыхая, пытаемся представить навсегда утраченную музыку, скажем, пушкинской речи Достоевского или импровизаций Мицкевича... Не слыша старинных голосов, тем более обращаемся к духовному родству, и снова задумаемся - откуда же «пошел» Высоцкий?
Разумеется, любое суждение будет субъективным, каждый имеет право привести «своих людей», однако автор этих строк, с тех пор, как стал сильно прислушиваться к Высоцкому, постоянно вспоминает одного из своих любимых героев, декабриста Лунина. Дело не в песнях, стихах - Лунин занимался другими делами; но когда великий князь Константин, второй человек в государстве подходит к офицерам и говорит: «Господа, вы, кажется, на меня жаловались, ну что же, кому угодно я могу дать сатисфакцию» (он уверен, что никто против наследника престола не посмеет), - тогда молодой Лунин выезжает на коне, снимает шляпу и отвечает: «Ваше высочество, от такой чести трудно отказаться!» Разве тут не слышен голос Высоцкого?
Константин отшутился: мол, ты еще молод...
В конце же жизни, в Акатуе, одной из страшнейших сибирских тюрем, «государственный преступник» Лунин при появлении ревизора-сенатора выходит из своей камеры без окон, светски шаркает по-гусарски и говорит на прекрасном французском языке (когда-то в Париже, когда не хватало денег, - зарабатывал обучением французов их языку, больше уже российскому человеку нечем там прокормиться!); так вот, он произносит: «Мой генерал, разрешите мне приветствовать вас в моем гробу». Перед смертью Лунин еще заметит: «В этом мире несчастливы только глупцы и скоты»; иначе говоря, если счастье в тебе, в твоей внутренней свободе, - ты непобедим.
Очень «высоцкий» был человек, Михаил Лунин, и очень «лунинский» - Владимир Высоцкий...
А рядом с ними - Пушкин. Речь идет не о сравнении дарований (каждый был верен своему!), но о соотношении личностей. И мы это отчетливо ощущаем, когда, скажем, находим у Пушкина: «В вопросе счастья я атеист, я не верю в него», или вдруг: «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство»; наконец, невесте, по-французски: «Мой ангел... целую кончики Ваших крыльев, как говаривал Вольтер женщинам, которые Вас не стоили». Свободные, веселые, трагические люди; веселость их, внутренний свет тем виднее, чем чернее жизненные обстоятельства.
Если же приблизиться ко времени рождения нашего героя, приметим еще одного предшественника, для многих, может быть, совершенно неожиданного: очень не похожего Михаила Зощенко.
Тысячи современников, одни с укором, другие с восторгом, смешивали и смешивают Зощенко и Высоцкого с их героями; многие уверены, будто поэт-актер - из блатного мира и попал на сцену прямо «с Большого Каретного»; изумляются, узнав об его интеллигентности, ранимости, требовательности к себе.
Точно так же о мягком, тонком, образованнейшем Зощенко рассказывали, будто он мещанин и хулиганит в квартире, трамвае, бане...
Меж тем оба художника, пусть очень разных, в течение многих лет изучающе проникали внутрь «жлоба» и, мастерски владея этим героическим приемом, сами от него немало страдали...
История - в поэте; поэт - в истории. Смерть поэта, годовщины смерти, увы, - не первый век - важные, постоянные российские «праздники поэзии»... В необыкновенно жаркий день, 25 июля 1981 года, в неслыханно душном зале театра на Таганке актеры играли сцену из «Гамлета», где принцем был отсутствующий Высоцкий (партнеры обращались к тому месту, где он прежде стоял, он же, невидимый, отвечал магнитофонным голосом). Эффект отсутствия в особой форме напоминал о вечном присутствии. Не намного превысил поэт замеченную им же роковую дату - «тридцать семь»; теперь же говорим - ему могло быть 45, 49... Ему пятьдесят.
Владимира Высоцкого, конечно, ожидает впереди большая судьба, и очень не простая. Премии, почести оттолкнут иных (как будто он переменился оттого, что «приглашен в президиум»!). За подъемом популярности, возможно, последует известный спад. И это хорошо, ибо сойдет пена. Кони несутся, и даже «чуть помедленнее» - не могут.
Мы же напрасно пробуем «придержать», утешаясь, впрочем, тем, что минувшего, наших любимых исторических людей, всего, что было, - этого уж никому у нас не отнять.
Н. ЭЙДЕЛЬМАН
грампластинка (винил) (LP)
