Ирина Эла Акого: «Не хочу знать, что обо мне плетут»
***
Лебеди-лебеди, гордые лебеди,
Помню, как плавали вы на пруду…
Помню, как девочкой с бантиком беленьким,
Я вас кормила на том берегу.
Время, упрямое, всё переставило.
Осень позвала вас к тёплым краям.
Детство прошло, а зима мне оставила
Путь по бескрайним, колючим снегам.
Тихо закат догорает над сопками,
Горько скрипят сапоги в темноте…
Девочка с бантиком как-то не вяжется,
С женщиной в синем, казённом клифте.
Лебеди-лебеди, гордые лебеди,
Что же вы снитесь мне, как на беду…
Вам не вернуться к весеннему берегу,
С девочкой с хлебом на старом пруду.
(Ирина Элла Акого «Лебеди», из альбома «Вокзальные часы»)
- Провокационный вопрос. А не проще было быть той самой «девочкой с бантиком»? Завязать себя в узел, стиснуть зубы и улыбаться?
- И в чём провокация? Не совсем ясно, по какой причине я должна была «сцепить зубы и улыбаться» - сам вопрос не несёт в себе никакого смысла. Или Вы мне предлагаете бантики всю жизнь носить? Зубы я никогда не стискивала, для того чтобы улыбнуться, могу и «укусить». Сколько бантиков на меня не навешивай, бесполезно. Родилась я в семье не простой и «причесать» по-своему меня сложно. Крёстная моя «отдохнула» на Соловках за своё происхождение. Её близкая и единственная подруга, моя бабушка, ходила по лезвию бритвы до самой пенсии. Ей даже пришлось выйти замуж за человека, который работал в НКВД. Родной брат моей бабули батрачил в ГУЛАГе и почти до самой смерти не имел права въезда в крупные города СССР. Отца помню плохо. Он, то сидел, то «гастролировал» по нашей необъятной Родине, как мне рассказывали в детстве, но позднее выяснилось, что он был человеком сложной судьбы и профессии, которая и не позволила ему иметь семью. Моя няня побывала в фашистских застенках со всеми вытекающими. Именно о ней я написала песню «Няня». Своё приключение считаю полной ерундой. Не могло быть иначе. С глубокого детства у меня сложились свои понятия о жизни.
***
Полыхая красным стягом, ветер мчался по стране,
Он закладывал ГУЛАГом генофонды Сатане.
- Ирина, и всё же, мне известно не лестное отношение к Вашей песне « Снова и снова», она вообще заходит далеко за рамки жанра. Почему эта песня оказалась в Вашем репертуаре?
- С чего Вы взяли, что песня «Снова и снова» не имеет никакого отношения к шансону? Как раз наоборот. Профессионалы своего дела знакомы с этой песней давно. Её любят и слушают в России на английском языке. Эта песня была написана двумя англичанами, сначала появилась музыка без слов, а спустя несколько лет были написаны и слова. В 1996 году она была переведена на русский язык и в России исполняется только мной, по любезному разрешению правообладателей. А широкой российской аудитории она преподносилась несколько в ином варианте, мягко говоря. Именно в шансоне. О «рамках»- а кто сказал что я обязана загнать себя в рамки «жанра», о чём это Вы. Шансон не может иметь ни рамок, ни границ. А какие песни в моём репертуаре- выбирать мне, а не кому-то.
Исполнять эту песню довольно не легко. Это я о себе- у меня своеобразный, низкий голос, а у первой исполнительницы этой песни очень высокий, к тому же оперный, поставленный вокал. Возможно, мне бы не удалось записать её на студии. Но я была в гневе.
Евгений Лапутин в то время был близко знаком с Иосифом Давыдовычем Кобзоном. Он понимал, как мне будет сложно идти дальше. И, позвонил ему с просьбой оказать мне поддержку… Иосиф Давыдовыч был не против…Спросил у Жени, где я последний раз выступала. Сказал, что минут через 15 перезвонит его помощница…
Действительно, она позвонила. И в резкой форме заявила Жене, что Кобзон блатным не помогает… Евгений был возмущён позицией Кобзона, мой муж возмутился моей позицией. На что я спокойно заявила, что «Кобзон ещё постоит со мной в одной луже»! И постоял. Через месяц. Выступали мы на Красной площади, погода была мерзкой. Кобзон действительно стоял в одной луже со мной и крепко обнимал. У меня зубы стучали от холода. Жалко меня стало. Заканчивал петь Лещенко, ведущий объявил мою фамилию и тут…Иосиф Давыдович понял, что согревал он «блатняк»...
Закончила я своё выступление песней «Снова и снова», так что «Тум-балалайка» на этот раз промолчала. Благодарна Иосифу Давыдовичу за то, что дописала эту песню. В 1969 году она заняла первое место на Евровидении. Да и путь её к слушателям был труден и долог. Говорить правду можно и нужно. Кобзон оказался хорошим человеком, не болеющим «звездоманией». Руководство клуба, которое дало недостоверную информацию, по мнению Иосифа Давыдовича, уволили.
- Вы много говорите о Евгении Лапутине. Расскажите о нем. Как познакомились, где?
- Евгений Борисович Лапутин известен во всех закоулочках бескрайнего мира российского шоу-бизнеса, в основном, как пластический хирург. Но, кроме того, Женя писал книги, одна из них была опубликована в 1999 году. Был редактором журнала «Новая юность» и хорошим журналистом. Вёл свою передачу на радио «Эхо Москвы» и совместную с Натэллой Болтянской о музыке и людях, которые считались не форматом... Познакомились мы с ним случайно. В Доме Кино, презентовали фильм с участием Армена Джигарханяна.
Женя тогда еще не был популярен. Его жена была весьма рада нашему знакомству. Евгений мог при мне и моём муже быть самим собой, философствовать, спорить, язвить и балагурить. Лапутин сам был глубоко творческим человеком. Когда его карьера стремительно взлетела, он старался успевать помогать и мне. Очень понимал меня.
Если Вы имели в виду что-то другое, должна Вас разочаровать. Разве вы не знаете о том, что не всегда надо «расставлять ноги», что бы привлечь к себе внимание.
- Ирина, как Вы попали в участники конкурса «Ялта-Москва-Транзит»? Вы тут причём?
- В. Бейлин (продюсер фонда «Таланты и поклонники») был не уверен в тех людях, которых собирался представить «высочайшей комиссии», попросил подстраховать его. Пока я слонялась от скуки, ходила покурить, всё было нормально. Своим многочисленным знакомым на вопрос: «А ты почему тут?»… Отвечала, что заехала «проветриться». Моя помощь, всё же, понадобилась. Когда я встала из-за рядов комиссии и пошла на сцену, раздался хохот Толмацкого (один из членов), он знал меня неплохо. Доиграла я свою роль до конца, хотя Александр успокоиться не мог. Когда начала петь, приказала выключить все попсовые примочки. Всем понравилось. И что-то я там «прошла»… Людей выручать всегда полезно. Тем более В. Бейлин носился с моими творческими проблемами, как с «писаной торбой», а человек он весьма известный и занятой. Именно он помог мне сделать «первые шаги» к публике. И площадки были серьёзными.
- Ирина, когда Вы говорите о Юрии Басевском слышны очень тёплые ноты?
- Других нот быть и не может. Юра спас мои песни. Они свет увидели. Именно его заслуга в том, что выстраданные мною «Лебеди» попали в сериал «Дальнобойщики». Когда Юрий Александрович «плотно занялся» мной, он потихоньку «отходил» от шансона, тем не менее, для меня время нашлось и не только время.
Когда мы писали «Вокзальные часы» семья Юрия приняла меня, как свою. По выходным он увозил меня на дачу. Я могла отдохнуть. Тёплые, открытые отношения дали мне возможность забыть на время всю сложность моей жизни. Этот человек помогал мне и много позднее, когда окончательно прекратил свои отношения с шансоном. Кроме того, на момент нашего знакомства я смогла на какое-то время бросить бизнес. Эта каторга очень мешала. Забирала большую часть времени и сил. Творчеством здорово не заработаешь, а у меня дети.
- Вы выступали на границе. Это опасно, не страшно было? Да и времена были не самые спокойные?
- Когда времена были спокойными? Меня туда не приглашали. Сама напросилась. Позвонила в Министерство Обороны. Оказалось, что положение весьма плачевно и мой звонок генералов порадовал.
В. Бейлин взял на себя «прозу жизни». Нашли аппаратуру. Деньги на личные расходы выделил фонд «Ветераны Афганистана». Поддержал меня в этом мероприятии Алексей Стёпин. Прочесали весь Таджикистан. Обстановка там была ещё та.… Скажу одно, звание капитана, телерепортаж, радио-эфиры, всё я оттуда привезла вполне заслуженно. По поводу страха.… Не без этого, но сопровождение было серьёзным. Люди, прошедшие Афганистан, знают своё дело. Ребята за Россиюшку на смерть, не задумываясь, идут. 201 Гатчинская всему миру известна! А мой такой подвиг в чём?
Так что, порой создавалось впечатление, что ты находишься на мирной территории. Руки дрожали, было дело. Но цветы, которые бойцы находили в этой пустыне, затмевали всё.
- Некоторые артисты жанра шансон ездят с концертами в места, как это принято говорить, не столь отдаленные. Были у Вас такие концерты?
- Почему нет... На малолетке, в Икше побывала. Только я там оказалась «своей» и начальнику пришлось подёргаться. После моего закидона Культурный центр МВД РФ «отложил» эту тему в сторону. По зонам меня не пускали. От греха подальше. Ничего особенного не произошло. После исполнения мной песни «Гимн Малолетки», без музыкального сопровождения, публика пошла на полный контакт. ДПНК и другие присутствующие работники колонии испугались, что зрители меня «разорвут», а ребята отнеслись ко мне нормально. С малолетками я «пересекалась» в СИЗО, бедолаги они, в большей степени.
Курьёзов в моей жизни было предостаточно. Но МВД РФ, приютил меня, за что я очень благодарна тем людям. Работать было интересно, с настоящими музыкантами ещё советской эстрады.
- Что вам больше всего запомнилось, в фестивалях «Русского шансона»?
- Тут лучше промолчать.
- Ирина, Вы участвовали в проекте ООН, «Олимпийское перемирие». Как это произошло? Причём тут шансон?!
- Опять же моя фамилия. Впрочем, греческие песни я знала. Пела их без акцента. И всё тот же культурный центр МВД и Греческая московская община. Вышел на меня сам Номарх, то есть губернатор Олимпии. «Слухами земля полнится». И альбом «Она же…» в Греции побывал. Песню я сочинила быстро. Номарх одобрил. Но все остальные расходы по условиям проекта должна была взять на себя российская сторона. «Хождение по мукам»… Пока Евгений Лапутин искал деньги, я тоже времени не теряла. И стала лотом в аукционе, который проводил Орден Константина Великого. Главным там был мой знакомый. В стране был траур по погибшим шахтёрам. Пришлось песню декламировать... Ужас полный. Заодно зачитала им и свой «Реквием любви», он в тему был. Пропадать так, пропадать. На мои «шедевры» обратили внимание, но был бы толк. Много найдётся переживающих за престиж матушки России... Из всех присутствующих оказалось только двое полностью принявших то, о чём я говорю. Руслан Аушев, в то время президент Ингушетии и друг Юрия Гагарина, первый человек, вышедший в открытый космос – Алексей Архипович Леонов. Только от них ничего не зависело. Да и в обещаниях некоторые так убедительно рассыпались.
Лапутин спонсоров нашёл и срочно вылетел в Америку, но в спешке забыл им указать точное место, где меня можно было найти. Искали меня среди попсовиков. Кто же мог подумать, что я «блатняк», хотя и без жаргона. Пока искали, политики начудили жутко. Проект закрыли. «Реквием любви» я записала в Петербурге. А песню «Экехирия», в переводе с греческого «Перемирие» «перевела» в четверостишие:
***
О прошлом не сужу, свидетельства немые
Ответят красноречием камней…
Сложнее с будущим, свидетели живые
Торгуют суетно исходом наших дней.
- А было когда-нибудь такое желание, кому-то предложить свои песни, для кого-то написать? Может быть, кого-то сегодня видите исполнителем своих песен?
- Пару своих текстов я отдала. Но, спустя годы услышала их в перевёрнутом виде и без ссылок на себя любимую. Бывает. Написаны они были от мужского лица.
Исполнителей уже записанных мною песен - не вижу даже в очках.
-Ирина, в Интернете появилось несколько баек про Ваши взаимоотношения с Алексеем Леоновым, расскажите, как все было на самом деле. Что это за история?
- Вы занимаетесь сбором сплетен в интернете? Байка и есть байка. Обратил своё внимание человек интересный на то, что я написала. Да и Руслан Аушев не с курорта прибыл. Так что внимание таких людей бесценно. Поговорить нам было о чём, мне вдвойне интересно. А что там плетут. Не знаю, и знать не хочу. Это неизбежность. Вы тоже умеете сочинять байки, насколько мне известно.
- Спасибо за беседу. Новых песен вам и новых дисков.
- Диски я поменяла на прошлой неделе. А песня «Лебеди» впервые прозвучала в альбоме «Она же...», но сначала со сцены Театра Эстрады. Сам альбом вышел спустя год.
Беседовал Михаил Дюков.
19 августа 2009 года
