Прямая речь Ивана Кучина
Мало кто из исполнителей русского шансона может похвастать таким количеством хитов, сколько написал и исполнил Иван Кучин («А в таверне тихо плачет скрипка», «Хрустальная ваза», «Человек в телогрейке», «Обыкновенная», «Сентиментальный детектив», «Багульник»...) Впрочем, Кучин и хвастовство — понятия несовместимые. Вряд ли в лексиконе знаменитого автора-исполнителя есть слово «хит», ведь он всячески подчеркивает свое пренебрежительное отношение к стае воротил российского шоу-бизнеса. Он сам по себе. Сам пишет песни, сам их исполняет, сам записывает на своей студии. 12 лет провел Иван Кучин в местах, от которых в России не принято зарекаться. Но это в прошлом, а сегодня он — один из немногих исполнителей шансона, чьи сольные выступления всегда проходят с аншлагом. Бытует мнение, что И. Кучин не жалует журналистов. Может быть, кого-то и не жалует. «Шансонье» этого не заметил.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ ИВАНА КУЧИНА
О лагерном багаже
Первая песня «Хрустальная ваза» написана мною в 85-м году. Я шел сибирским этапом, а со мной — один заключенный с особого режима, старый дедушка, который сидел еще со сталинских времен. Вот он мне и рассказал легенду, которую я превратил в песню.
Так что из лагеря я вынес песни. Семь полных тетрадей. Их не отняли на шмоне, хотя стихи часто рвали: при коммунистах нельзя было ничего сочинять. Поэтому я, как Солженицын свои романы, половину песен держал в голове.
А еще с той поры я научился не делить людей на уголовников и не уголовников, на военных и милиционеров. Я делю их на людей и нелюдей. Потому что в каждой системе есть хорошие люди и есть нелюди — будь то лагерь, будь то свобода.
О «тюремных» концертах
Я не пою в тюрьмах. После l2 лет, проведенных там, не могу зайти в лагерь в качестве артиста. Если зайду когда-нибудь, то только на общих основаниях: кружка, ложка и матрац. Это не то чтобы моя принципиальная позиция, это аллергия на лагеря. Пусть не обижаются люди, которые сейчас там находятся, я думаю, они меня поймут. Когда я сам сидел, и к нам приезжали артисты, то было больно осознавать, что они вот сейчас после своей концертной программы покинут сцену, выйдут на улицу, на свободу, а ты останешься за решеткой.
О тусовке
Я к тусовке не имею никакого отношения, ни с кем из артистов лично не знаком, ни с кем из них не встречался. Правда, виделся на гастролях с певицей Татьяной Булановой и совершенно случайно встретился в поезде с Вилли Токаревым. Я пришел к нему в купе с бутылкой водки, но он со мною пить отказался. С той поры я ни к кому с бутылкой не подходил, да и поводов не было.
О славе
Года три назад звонит мне один известный исполнитель шансона и говорит: «Иван, ты мне объясни, вот ты такой популярный, зарабатываешь много денег, а ведь пришел ты ниоткуда и звать тебя никак. Я тоже пишу блатные песни, а у меня «не канает». Почему? И песни у меня не хуже твоих, а голос-то, пожалуй,. и получше».
Я спрашиваю: «Ты сам-то откуда родом?»
Он: «Москвич».
Я: «У тебя папа-мама есть?»
Он: «Есть».
Я: «А дети?»
Он: «И дети, и жена, и машина».
Я: «А какая?»
Он: «BMW».
Я тогда и говорю: «Так чего же ты, парень, еще хочешь? Народной любви? Ты вот возьми, враз все потеряй, сядь годков на пять, потому что первые пять лет тяжело, а потом как по маслу идет, а уж тогда, может быть, народ тебя и полюбит. Только мы еще посмотрим, каким ты оттуда вернешься».
Потому что если человек прожил всю жизнь с мамой и папой, то вряд ли он сможет написать что-то стоящее, а вот если прошел он испытания — на войне, или в тюрьме, или в плаванье, то ему есть что рассказать.
Я потерял все, что мог — у меня нет детей, нет семьи, нет матери. Пробивался с нуля, восемь месяцев жил в подвале, и считаю, что все зависит от человека и от песен. Если песни настоящие, то они сами найдут дорогу к слушателю.
Об Аркадии Северном
Никто из нас не прошел мимо Аркадия Северного, мимо его мягкого, завораживающего голоса, его внутренней раскованности, глубокого душевного содержания. Такие люди нас чему-то учат.
О Михаиле Круге
Я с Кругом, к сожалению, не был знаком, мы с ним ни разу не виделись. Он был своего рода самородок — как Высоцкий, не сидел, не плавал, но мог писать песни, которые трогали души людей. Очень жаль, что так произошло, что его нет больше с нами рядом. Я сейчас живу в лесу, в деревянном доме, у меня нет охраны. Но я купил автомат Калашникова с двумя рожками, пускай попробуют прийти ко мне... Это я в шутку говорю, но во всякой шутке есть доля правды. Если начался отстрел артистов, то я не знаю, куда мы идем.
О российском шоу-бизнесе
В нашем шоу-бизнесе все ставится на поток, на выколачивание денег из народа. Причем деньги зарабатываются на чужом горе, а человеческие страдания муссируют люди, которые не понимают, о чем поют. Соберут их шоу-бизнесмены по всей Москве, накормят мороженым, подышат они в форточку и давай петь блатные песни, а сами не только не сидели, но даже и в армии не служили. И тогда в их песнях появляются такие выражения, которые не соответствуют элементарным лагерным понятиям. Меня, например, коробит, когда я слышу в одной из песен слова о том, что «у жулика матери нет». Как же он смог родиться?
Российские шоу-бизнесмены недооценивают слушателей. Наш народ не такой тупой, каким они его себе представляют, он разбирается и в людях, и в песнях. Я никогда не имел никакого отношения к шоу-бизнесу. Приезжаю на гастроли не как артист, а потому, что, например, в Ростове есть люди, которые меня знают и уважают. Они лично мне звонят и приглашают выступить перед публикой. Поэтому я называю свои выступления не концертами, а встречами с друзьями. Деньги, которые я получаю от этих встреч, я не делю в Москве с воротилами шоу-бизнеса, никому, как сейчас говорят, «не отстегиваю», а кладу их себе в карман и потом вкладываю в развитие собственной студии, где записываю свои альбомы.
И друзья видят во мне не шоумена, который старается кого-то из себя изобразить, а человека: каков я есть на самом деле. Моя публика — это люди, которые приходят в зал, чтобы убедиться, насколько я изменился за год-два, не испортила ли меня жизнь.
О песнях
Вообще, для меня очень важная тема — соответствовать своим песням. Как Владимир Высоцкий говорил: вот он написал песню про зверей, про их перерождение и заметил, что сам стал по-другому относиться к кошкам и собакам. Так и я по отношению к себе постоянно меняюсь. Бывает, напишешь песню, а сам видишь, что не соответствуешь написанному, где-то себя неправильно ведешь. И стараешься что-то исправить, чтобы держать планку.
Мои песни не про лагеря и тюрьмы, а про человека, который попал на край своей жизни. Стоит ему сделать один неверный шаг, и он упадет вниз. Я рассказываю о том, что он делает в этом положении, о чем думает, как выживает.
Иногда люди понимают мои песни глубже меня. Потом они мне рассказывают, о чем я написал, да такое иногда рассказывают, что я и сам диву даюсь. Я, например, до сих пор удивляюсь, за что так любят во всех городах песню «Изба»? Мне она — «до лампочки». Но я в последнее время даже старые песни, которые вроде уже и не собирался никогда исполнять, реанимирую и пою в том виде, в каком они были задуманы и написаны. Мало ли что мне не нравится, людям, может быть, и понравится.
А вообще, в большинстве своем мои песни автобиографичны. Даже в альбоме «У дороги рябина» есть песня «Пой, гитара!» о том, как от героя ушла жена. Так и от меня сбежала жена к более молодому. Сейчас, говорят, просится назад. Но кто ж ее возьмет?
Об особенностях детского хорового пения
Все свои песни пою сам. Я вообще не сторонник хорового пения, поэтому и чужих песен никогда не исполняю. Правда, в песне «Вожатая» с альбома «Царь-батюшка» мне подпевает Московский детский хор под управлением заслуженного артиста России Александра Куликова. Помню, я спросил у них, что они знают про красный галстук? А детишки отвечают: «Дядя Ваня, мы ничего про него не знаем». В конце песни они должны были хором крикнуть «ура!», бодро так, по-пионерски. Я им говорю: «Давайте крикнем, как на параде!» Я, старый дурак, забыл совсем, что детишки понятия не имеют, что такое парад. Меня выручил дирижер детского хора: он им что-то по-своему скомандовал, и они крикнули как надо.
Через год я привез коробку кассет «Царь-батюшка» с автографами и подарил детишкам. А они мне говорят: «Дядя Ваня, вы зря потратились, папы и мамы уже давным-давно купили кассеты. Нам они как-то не очень, а родителям нравится».
«Шансонье», № 1, апрель 2004.
