Иван Кучин: «Русский шансон – хорошо продаваемый бренд...»
Судьба Ивана Кучина, «последнего лагерного лирика», как его иногда называют, – не из легких: четыре раза он отбывал срок за кражи. За «колючкой», где и начал писать песни, Кучин провел в общей сложности 12 лет. Но любят исполнителя не за судьбу, а за умение простым языком доносить до народа непреходящие, вечные ценности. Своими рассуждениями о жизни, политике, псевдокультуре и продаваемом бренде под названием «русский шансон» Иван Леонидович поделился с нашими читателями.
О псевдо-культуре и... политике
– Иван Леонидович, как считаете, должен ли артист быть открытым для публики?
– Я не считаю, что я – человек открытый. Не то чтобы замкнутый, но... Всегда приходит момент, когда ты должен показать, кто ты есть на самом деле. В этом, я считаю, и должно состоять служение культуре. Мало написать хорошие песни, хорошие стихи – надо им соответствовать. У зрителя должно сложиться четкое соответствие между написанным и увиденным. Если бы, допустим, вы видели Пушкина, зная его творчество, – сто процентов, вы бы не разочаровались в нем как в человеке. Для меня это тоже важно. Потому что именно соответствие – и есть культура. Все остальное – псевдокультура, которая насаждается нам в том числе прессой и телевидением.
– Если бы вам было дано право запрещать что-то на телевидении, что бы вы убрали в первую очередь?
– На самом деле на телевидении давно нет политики. Честности – тоже. Причем во благо наших граждан. Может, это и правильно, но лишний раз подтверждает, что на самом деле по телевизору не говорят правды. Зато показывают «культуру», которая начинается от переодетых в бабок мужчин, продолжается «пенкиными», «моисеевыми» и «собчак»... Смотреть не на что. А у нас ведь много симфонической музыки, поэзии, хороших музыкантов. Но они «неформат» и не платят денег. Меня, кстати, тоже по телевизору не показывают, потому что у меня нет средств, чтобы там оказаться.
– А хочется?
– Нет.
– Возвращаясь к политике, что происходит в стране, на ваш взгляд?
– В наш закрытый век, когда шоу-бизнес куплен, а политики закрутили все гайки, – не понятно, что происходит. Ясно, что мы идем к авторитарному обществу. Возможно, это и к лучшему. Могу привести пример: давайте откажемся от авторитарности, и будет у нас политическая ситуация как на Украине. Нам это надо? Нет? Все, из двух зол выбираем меньшее, как говорится. На фиг нужна эта демократия. Но лишь бы наша страна не была такой «опущенной», какой она была в 90-е годы.
О жизни, творчестве...
– Жизнь любите?
– Да. Трудно сказать за что, просто люблю, да и все. Хотя вот, например, за то, что есть люди, которые приходят на концерты: цветы приносят, радуются, смеются. Слушатели довольны, значит, я свою миссию выполнил. Значит, это мне зачтется? Зачтется. За это и надо жизнь любить. Вот домой муж пришел трезвый...
– Уже хорошо...
– Вот видишь (Смеется.), ты уже повторяешь за мной, это и есть поэзия. Я начал фразу, а ты ее понимаешь.
– Часто встречаются люди, которые не держат слово и не выполняют данные обязательства?
– Да сплошь и рядом. Я уже стараюсь отгородиться от всех людей... У меня есть глаз, есть наметки – я вижу людей насквозь. Это моя страшная черта, и она мне мешает жить.
– А как считаете, сегодня в нашем мире человека легче испортить?
– Если в человеке есть стержень, его ничто не испортит. Бесполезно. Но ему будет трудно жить – это факт.
– У многих творчество Ивана Кучина ассоциируется лишь с тюремной тематикой.
– На самом деле все не так. Лагерная тема в моих песнях – это только первая оболочка. Если человек умен и опытен, даже не сидя в тюрьме, он поймет, что песни не про лагерь и не про тюрьму. Они о взаимоотношениях между людьми, об отношении человека к Богу и, наоборот, Бога к человеку. Они – обо всем земном, но выраженные через определенную тематику. Все мои песни имеют двойное дно: видящий его увидит, а умеющий слышать – услышит. И я вижу, что это происходит. Поскольку очень много людей и даже детей мои песни любят, хотя они далеко не детские. Наверное, в этом и заключается смысл поэзии: простым, доступным языком говорить о великом, о непреходящем.
– Считаете себя поэтом?
– Особенно себя поэтом я не считаю. Поэзия – это что? Вещество, которое работает на человека. Бывает написано очень красиво: замысловатым языком, в замысловатой форме, но не понять, про что. Факт остается фактом. Если ты написал двумя словами, пускай даже где-то рифма хромает, а у меня, кстати, рифма нигде не хромает (Улыбается.), и можешь, благодаря своим стихам, воздействовать на человека, который начнет переживать – это поэзия. Все остальное – нет. Тем более в нашем продажном мире, где все можно купить: поэзию, песню, человека...
– И вас?
– Нет. Меня нельзя купить.
– Артист может хорошо донести до публики то, чего сам не пережил?
– Конечно, может, но в таком случае нужно родиться талантом. Например, Пушкин, Высоцкий могли пережить чужую боль и выразить ее в стихах так, что у публики складывалось ощущение, что автор сам это пережил. Мне таланта Бог не дал, поэтому я что сам видел, что пережил, то и написал. Кстати, тот же Высоцкий говорил, что песня не получится, если ты просто зарифмовал то, что видел своими глазами. Нужен еще какой-то авторский домысел. Какая-то интрига, изюминка. Это я и сделал.
– Если бы вам выпал шанс пообщаться с невероятно интересным человеком, кого бы вы выбрали?
– Мне импонирует Юрий Шевчук. Потому что он мыслит хорошо, ведет себя правильно, песни хорошие пишет, и народ его любит. Но нам бы с ним не о чем было поговорить, потому что мы одного возраста – раз; мы эту жизнь прожили – два; и мы уже все знаем – три. Вопрос лучше поставить по-другому. Сколько нам хватит сил воздействовать на культуру из своих, грубо говоря, подворотен.
– Как на ваше творчество влияют женщины?
– Женщины определенно вносят свою лепту. На концерты приходят абсолютно разные – и молодые, и пожилые. Молодые зачем идут – для меня вообще удивительно. По идее, они должны слушать совсем другую музыку. Так что сами думайте, что они в моих песнях видят, они же в лагере не сидели.
О бренде «русский шансон»
– Чего слушатели никогда не найдут в ваших песнях
– В моих песнях вы никогда не найдете предательства, б...дства в любых его проявлениях, плохого отношения к женщине. Никогда не найдете, что можно жить, предавая других, ходить по трупам и так далее. То есть того, что есть в русском шансоне.
– Кстати о шансоне. Вы не любите, когда вас считают исполнителем шансона?
– Я к этому никакого отношения не имею. Меня к шансону отнесли без моего ведома. На самом деле «русского шансона» не существует. Это просто выдуманный бренд для продажи и хорошего зарабатывания денег на артистах, на альбомах. Это как гербалайф. Есть русский гербалайф? Нет. Что такое шансон? Это песня. Так назовите: русская песня. Переведите французское слово «шансон» на русский язык. Нет, назвали шансон. Завтра назовут это русский соул или русский госпел, почему нет?
– У русского шансона есть будущее?
– Он отомрет. Потому что та безвкусица и бескультурщина, которая присутствует в качестве некоторых исполнителей, настолько стали людей раздражать, что люди уже не хотят это слушать. Это нормальное явление.
– Получается, слушатель выбирает музыку? Мода приходит и уходит, а настоящая музыка остается?
– Да, время все на свои места расставит. И люди. В том числе те, которые ушли с концерта. Ведь то, что они хотели получить – они получили.
– А вы? Получили что хотели?
– Наверное, да. Слава для меня не так важна. У меня уже другие ценности. Надо осознавать, что ты не просто пляшешь, поешь и собираешь цветы. Каждый человек должен жить сам и помогать жить другим. Во всяком случае, не вредить. Необходимо, чтобы от твоей жизни и творчества люди не страдали. Ведь зачем люди ходят в церковь или, скажем, на концерты. Явно не за тем, за чем они идут в прокуратуру...
За содействие в организации встречи благодарим Региональное театрально-концертное агентство «Все звезды»
Юлия АМОЧАЕВА, специально для Freetime63.ru
Фото автора
