Текст песни Иван Жердев Дон Педро
О песне.
Ну и пришла пора немного повеселиться. «Дона Педро» мы написали в соавторстве с Сашей Штеркелем. Саша – немец, родившийся в Казахстане из рода ссыльных немцев. Его отец сбежал от жены и прихватил с собой Сашу. Поселились они в Адлере, где Саша закончил школу и поступил потом на РГФ в Кубанский Госуниверситет, где мы с ним и познакомились. Саша, естественно, учил немецкий. Позже они с отцом вернулись в Германию. Вернее, не вернулись, а переехали домой. Он ко мне в штаты потом прилетал. Три месяца рисовал картины. Одна из них долго потом со мной путешествовала. Мельница ветряная, а вокруг поле с красными тюльпанами. Красивая картина. Живая.
А тогда, в далёком восемьдесят седьмом, я снимал квартиру рядом с универом на пятом этаже. На первом был продуктовый магазин «Буратино». Прямо под балконом, у входа в магазин, стоял большой железный ящик, из которого продавали свежую рыбу. Ребята из общаги приходили ко мне на рыбалку. Мы привязывали большой трёхсторонний крючок, типа якоря, на толстую леску и с пятого этажа незаметно опускали его в бочку, там внутри бочки, его аккуратно дёргали, вверх-вниз пока не цепляли хорошего карпа, и когда продавщица отвлекалась в сторону, мы его резко подсекали и тащили наверх. Очень увлекательное занятие, доложу я вам. А поскольку советский студент по определению тощ, умён и вечно голоден, то на рыбалку студены собирались почти ежедневно, пока очень крупный карп не сорвался с уровня четвёртого этажа и не плюхнулся прямо на голову продавщице. Нас стали пасти, и мы надолго затаились, ну а потом, через неделю, продолжили, голод не тётка.
Внизу в магазине был ещё и вино-водочный отдел. А время было конец восьмидесятых, когда партия и правительство решили победить алкоголизм на отдельно взятой, огромной территории СССР. Кто постарше помнят, каких трудов тогда стоило добыть спиртное. Но тощий и умный советский студент выход всегда найдёт. Недаром образование советское до сих пор нигде и никем не переплюнуто.
У одного из наших преподавателей умерла мама. Грустный, конечно, повод, но он нам и помог. Препод попросил помочь с организацией похорон и поминок. Мы, конечно, помогли, организовали всё как надо. А спиртное в больших количествах тогда выдавалось только по справкам из ЗАГСа, когда люди женятся, либо помирают. Два серьёзных повода выпить. Короче, на праздники, как бы цинично это не звучало. Спиртное мы закупили на поминки, а справку оставили себе, зачем она преподу, она вроде как одноразовая. Ну это она кому как – одноразовая. Ребята с химфака обеспечили нас нужными химикатами, и справка сразу превратилась в многоразовую – даты смерти подчищались, и старушка по документам жила ещё почти год, пока до дыр не затёрлось место, где эта дата ставилась. Думаю, она не в обиде. Тем более, что поминали её всей общагой целый год. Появилась традиция – в любом застолье, по бабушкиной справке, первый тост за помин души божьей старушки. Даже когда мы давали справку в аренду, за бутылку две водки, на другие факультеты, то традиция поддерживалась и там. Это было одним из условий аренды справки.
Ну это я так – для атмосферы. Как-то раз Саша пришёл ко мне, и мы сели в две гитары попить-попеть. Надо сказать, что у Саши Штеркеля, в отличии от Саши Чумакова, музыкального образования не было совсем, но было удивительное чутьё на ритм и мелодию. Причём, если я в то время песни сочинял отталкиваясь от сакрального Ля Минора, то Саша, в силу казахско-немецкого жизнелюбия, долбил Соль Мажор со всем своим германским усердием. А текст отлетал сам собой. То есть он долбит свой Соль Мажор и орёт – «Он не любил её», а я ему в ему с Ре Мажора незамысловато отвечаю – «Она его любила», он мне - «Она его любила», а я ему – «Он не любил её». Получился этакий нарочитый примитивизм, почти пародия на все тогдашние о любви песни. Ну в припеве не выдержали, смодулировали на Си Минор, как-то само покатило. А речитатив – это тоже Штеркель начал, уже не помню точно за Дона Педро или за Дона Карлоса. Но тоже очень простенько, само собой. Короче, вообще не напрягались, за часик-полтора сочили и даже выучили, и в тот же вечер в общаге на танцах исполнили в две аккустики и бубен.
А в нынешнем виде записал я песню уже в 2001 году на студии «Анонс» Володи Сигидина, старого советского лабуха и рубахи парня. Недавно Володя ко мне заезжал, посидели, повспоминали, пили чай. Он в прошлом году победил рак и потерял роскошную седую шевелюру. Дай бог, тебе здоровья Володя и долгих лет. А волосы отрастут, главное жив, бродяга.
В студии «Анонс», на входе, я увидел интересный натюрморт – два ящика водки и несколько ящиков зелёного горошка. Народ в те годы ринулся записывать всё подряд, а денег толком ни у кого не было. В ход шёл бартер. Музыканты вообще народ не стяжательный, брали что дают. Кто-то приволок водку, а хор из Динского консервного завода расплатился горошком. До сих пор помню это злое послевкусие водки с горошком. Это вам не оливье, это жёстко. Особенно когда его много, хорошо хоть с хлебом.
Так, под горошек, мы и записали «Дона Педро». Звукооператором был Саша Шахов, везёт мне на Саш, - замечательный музыкант с очень оригинальным тембром голоса, и гитарист от Бога. Он теперь в штатах живёт, но порой приезжает в Россию, выступает по разным местам, в основном в Москве. В штаты я ему помог перебраться. Тоже смешная история, но про неё в следующий раз. С Шаховым мы потом много чего записали и прожили, так что повод ещё будет. С ним мы надолго не расстанемся. А вот Штеркель Саня исчез с горизонта, потерялся в неметчине, как говорят наши украинские братишки. Интересный он человек – русский немец Александр Штеркель. Спасибо тебе за дружбу и песни, Саня, и дай тебе бог всего чего тебе действительно надо.
Кстати там же, на студии «Анонс», я познакомился и с Сашей Чумаковым, на записи первого двойного альбома «Ромашки с корнями». Так что вот уже почти двадцать лет, как связала нас судьба и спасибо ей за это. В этой песне у Саши вокал и гитара. Пробовали речитатив на двоих разбить, но Саня никак не мог осилить фразу «Любили ли вы когда-нибудь, Дон Педро». С этим вот «любили ли …» никак не получалось, все эти «ли» сливались в длинное и непонятное. Возможно бартер подвёл. Короче пришлось мне самому за обоих донов записывать. А вот серенаду Саша спел, как истинный испанец.
В общем вам на потеху простая, незамысловатая песенка «Дон Педро». Слушайте, сопереживайте, улыбайтесь.
Иван Жердев.
ДОН ПЕДРО.
Он не любил ее-
Она его любила,
Она его любила –
Он не любил ее…
- Любили ли Вы когда-нибудь, Дон Педро?
- О, как я любил!
- Это была несчастная любовь?
- Видит бог, Дон Карлос, более несчастной любви не знала Испания!
Я не любил ее –
Она меня любила,
Я полюбил ее –
Она же разлюбила.
Стара как мир баллада эта
И по всему по белу свету
Там, где рождается любовь,
Рекой могучей хлещет кровь.
- Как же Вы пережили это, Дон Педро?
- О, как я страдал! Если б Вы слышали, Дон Карлос,
Какие серенады я пел ей, прячась в кустах сирени!
- Я все слышал, Дон Педро. Всякий раз, когда я заходил к Донне Элизабет
на бокал бургундского, в ее саду раздавалось какое-то завывание.
Я даже помню Вашу самую жалостливую песню:
“Выйди, милая, я знаю –
Ты не спишь, меня ты ждешь,
Конь, гитара, шпага рядом –
Ну когда же ты придешь?
Рядом комар, подлец, на ухо сел,
Выйди скорей – с тобой я буду смел».
- Чем же все закончилось, Дон Педро?
- О, все закончилось кровью, морем крови! Я убил двадцать любовников
своей любовницы и троих любовников своей собственной супруги!
Я разлюбил ее –
Она чуть не скончалась,
Я разлюбил ее,
Она нашла другого.
Стара как мир баллада эта
И по всему по белу свету
Там, где рождается любовь,
Рекой могучей хлещет кровь,
Там из брандспойта хлещет кровь,
Там много крови, она постоянно хлещет,
Там кровь, там кровь, там кровь, там кровь, там кровь.
Ну и пришла пора немного повеселиться. «Дона Педро» мы написали в соавторстве с Сашей Штеркелем. Саша – немец, родившийся в Казахстане из рода ссыльных немцев. Его отец сбежал от жены и прихватил с собой Сашу. Поселились они в Адлере, где Саша закончил школу и поступил потом на РГФ в Кубанский Госуниверситет, где мы с ним и познакомились. Саша, естественно, учил немецкий. Позже они с отцом вернулись в Германию. Вернее, не вернулись, а переехали домой. Он ко мне в штаты потом прилетал. Три месяца рисовал картины. Одна из них долго потом со мной путешествовала. Мельница ветряная, а вокруг поле с красными тюльпанами. Красивая картина. Живая.
А тогда, в далёком восемьдесят седьмом, я снимал квартиру рядом с универом на пятом этаже. На первом был продуктовый магазин «Буратино». Прямо под балконом, у входа в магазин, стоял большой железный ящик, из которого продавали свежую рыбу. Ребята из общаги приходили ко мне на рыбалку. Мы привязывали большой трёхсторонний крючок, типа якоря, на толстую леску и с пятого этажа незаметно опускали его в бочку, там внутри бочки, его аккуратно дёргали, вверх-вниз пока не цепляли хорошего карпа, и когда продавщица отвлекалась в сторону, мы его резко подсекали и тащили наверх. Очень увлекательное занятие, доложу я вам. А поскольку советский студент по определению тощ, умён и вечно голоден, то на рыбалку студены собирались почти ежедневно, пока очень крупный карп не сорвался с уровня четвёртого этажа и не плюхнулся прямо на голову продавщице. Нас стали пасти, и мы надолго затаились, ну а потом, через неделю, продолжили, голод не тётка.
Внизу в магазине был ещё и вино-водочный отдел. А время было конец восьмидесятых, когда партия и правительство решили победить алкоголизм на отдельно взятой, огромной территории СССР. Кто постарше помнят, каких трудов тогда стоило добыть спиртное. Но тощий и умный советский студент выход всегда найдёт. Недаром образование советское до сих пор нигде и никем не переплюнуто.
У одного из наших преподавателей умерла мама. Грустный, конечно, повод, но он нам и помог. Препод попросил помочь с организацией похорон и поминок. Мы, конечно, помогли, организовали всё как надо. А спиртное в больших количествах тогда выдавалось только по справкам из ЗАГСа, когда люди женятся, либо помирают. Два серьёзных повода выпить. Короче, на праздники, как бы цинично это не звучало. Спиртное мы закупили на поминки, а справку оставили себе, зачем она преподу, она вроде как одноразовая. Ну это она кому как – одноразовая. Ребята с химфака обеспечили нас нужными химикатами, и справка сразу превратилась в многоразовую – даты смерти подчищались, и старушка по документам жила ещё почти год, пока до дыр не затёрлось место, где эта дата ставилась. Думаю, она не в обиде. Тем более, что поминали её всей общагой целый год. Появилась традиция – в любом застолье, по бабушкиной справке, первый тост за помин души божьей старушки. Даже когда мы давали справку в аренду, за бутылку две водки, на другие факультеты, то традиция поддерживалась и там. Это было одним из условий аренды справки.
Ну это я так – для атмосферы. Как-то раз Саша пришёл ко мне, и мы сели в две гитары попить-попеть. Надо сказать, что у Саши Штеркеля, в отличии от Саши Чумакова, музыкального образования не было совсем, но было удивительное чутьё на ритм и мелодию. Причём, если я в то время песни сочинял отталкиваясь от сакрального Ля Минора, то Саша, в силу казахско-немецкого жизнелюбия, долбил Соль Мажор со всем своим германским усердием. А текст отлетал сам собой. То есть он долбит свой Соль Мажор и орёт – «Он не любил её», а я ему в ему с Ре Мажора незамысловато отвечаю – «Она его любила», он мне - «Она его любила», а я ему – «Он не любил её». Получился этакий нарочитый примитивизм, почти пародия на все тогдашние о любви песни. Ну в припеве не выдержали, смодулировали на Си Минор, как-то само покатило. А речитатив – это тоже Штеркель начал, уже не помню точно за Дона Педро или за Дона Карлоса. Но тоже очень простенько, само собой. Короче, вообще не напрягались, за часик-полтора сочили и даже выучили, и в тот же вечер в общаге на танцах исполнили в две аккустики и бубен.
А в нынешнем виде записал я песню уже в 2001 году на студии «Анонс» Володи Сигидина, старого советского лабуха и рубахи парня. Недавно Володя ко мне заезжал, посидели, повспоминали, пили чай. Он в прошлом году победил рак и потерял роскошную седую шевелюру. Дай бог, тебе здоровья Володя и долгих лет. А волосы отрастут, главное жив, бродяга.
В студии «Анонс», на входе, я увидел интересный натюрморт – два ящика водки и несколько ящиков зелёного горошка. Народ в те годы ринулся записывать всё подряд, а денег толком ни у кого не было. В ход шёл бартер. Музыканты вообще народ не стяжательный, брали что дают. Кто-то приволок водку, а хор из Динского консервного завода расплатился горошком. До сих пор помню это злое послевкусие водки с горошком. Это вам не оливье, это жёстко. Особенно когда его много, хорошо хоть с хлебом.
Так, под горошек, мы и записали «Дона Педро». Звукооператором был Саша Шахов, везёт мне на Саш, - замечательный музыкант с очень оригинальным тембром голоса, и гитарист от Бога. Он теперь в штатах живёт, но порой приезжает в Россию, выступает по разным местам, в основном в Москве. В штаты я ему помог перебраться. Тоже смешная история, но про неё в следующий раз. С Шаховым мы потом много чего записали и прожили, так что повод ещё будет. С ним мы надолго не расстанемся. А вот Штеркель Саня исчез с горизонта, потерялся в неметчине, как говорят наши украинские братишки. Интересный он человек – русский немец Александр Штеркель. Спасибо тебе за дружбу и песни, Саня, и дай тебе бог всего чего тебе действительно надо.
Кстати там же, на студии «Анонс», я познакомился и с Сашей Чумаковым, на записи первого двойного альбома «Ромашки с корнями». Так что вот уже почти двадцать лет, как связала нас судьба и спасибо ей за это. В этой песне у Саши вокал и гитара. Пробовали речитатив на двоих разбить, но Саня никак не мог осилить фразу «Любили ли вы когда-нибудь, Дон Педро». С этим вот «любили ли …» никак не получалось, все эти «ли» сливались в длинное и непонятное. Возможно бартер подвёл. Короче пришлось мне самому за обоих донов записывать. А вот серенаду Саша спел, как истинный испанец.
В общем вам на потеху простая, незамысловатая песенка «Дон Педро». Слушайте, сопереживайте, улыбайтесь.
Иван Жердев.
ДОН ПЕДРО.
Он не любил ее-
Она его любила,
Она его любила –
Он не любил ее…
- Любили ли Вы когда-нибудь, Дон Педро?
- О, как я любил!
- Это была несчастная любовь?
- Видит бог, Дон Карлос, более несчастной любви не знала Испания!
Я не любил ее –
Она меня любила,
Я полюбил ее –
Она же разлюбила.
Стара как мир баллада эта
И по всему по белу свету
Там, где рождается любовь,
Рекой могучей хлещет кровь.
- Как же Вы пережили это, Дон Педро?
- О, как я страдал! Если б Вы слышали, Дон Карлос,
Какие серенады я пел ей, прячась в кустах сирени!
- Я все слышал, Дон Педро. Всякий раз, когда я заходил к Донне Элизабет
на бокал бургундского, в ее саду раздавалось какое-то завывание.
Я даже помню Вашу самую жалостливую песню:
“Выйди, милая, я знаю –
Ты не спишь, меня ты ждешь,
Конь, гитара, шпага рядом –
Ну когда же ты придешь?
Рядом комар, подлец, на ухо сел,
Выйди скорей – с тобой я буду смел».
- Чем же все закончилось, Дон Педро?
- О, все закончилось кровью, морем крови! Я убил двадцать любовников
своей любовницы и троих любовников своей собственной супруги!
Я разлюбил ее –
Она чуть не скончалась,
Я разлюбил ее,
Она нашла другого.
Стара как мир баллада эта
И по всему по белу свету
Там, где рождается любовь,
Рекой могучей хлещет кровь,
Там из брандспойта хлещет кровь,
Там много крови, она постоянно хлещет,
Там кровь, там кровь, там кровь, там кровь, там кровь.
