Вадим Козин «И насмерть леденила нас пурга»
Легендарный Вадим Козин в Магадане и Казани.
Шестьдесят лет назад в Казани гастролировал прославленный певец Вадим Козин. 21 марта 2018 года исполняется 115 лет со дня его рождения.
В марте 1958 года об этом событии все только и говорили: Казань посетил сам Вадим Козин, певец-легенда, опальный «Орфей с шёлковым голосом», как его величала зарубежная пресса.
Свидетелем того исторического выступления стал казанский писатель-краевед Ренат Бикбулатов.
«Я прогуливался по улице Баумана около книжного магазина,— вспоминает он.— Гляжу: около Качаловского театра стоит Вадим Козин — великий человек, перед которым я преклоняю колени. Я слышал, что он приехал в наш город, и мне, конечно, захотелось послушать его песни вживую. И это мне удалось!
…На сцену вышел человек неприметной внешности — лысый, в чёрном костюме (во втором отделении был в белом), скромно стоял возле рояля. И — полились чарующие мелодии. Голос был всё тот же, как на пластинке. Магия его завораживающего тембра была велика. Когда он исполнял свои нетленные хиты «Дружба», «Осень», «Любушка», «Калитка», зал просто неистовствовал, эмоциональный накал был на пределе. Люди вставали с мест, кричали: «Браво!», «Молодец!», «Ещё!» Вадим Алексеевич смущённо улыбался, чувствовалось, что ему по сердцу такое восприятие его творчества. Всё было так же, как до войны, когда он был на пике своей славы. Казанская пресса потом писала про этот концерт: «Его голос не потерял выразительности и по-прежнему звучит молодо и проникновенно. Репертуар Вадима Козина весьма обширен и разнообразен. Однако гвоздём программы являлись старинные цыганские и русские романсы, а также собственные лирические песни, исполненные певцом с большим мастерством».
Вадим Козин у себя дома.
Среди тех, кому удалось попасть на тот концерт, оказался и начальник цеха завода имени Серго, в будущем начальник Казанского филиала Научно-исследовательского института авиационных технологий профессор Александр Греньков. Они росли с Вадимом Козиным в Петербурге в соседних домах, в то время хорошо знали друг друга. Годы и обстоятельства разлучили друзей на десятилетия. Но почти через сорок лет они встретились на концерте. Александр Иванович зашёл за кулисы и пригласил певца к себе в гости в квартиру на втором этаже дома по улице Волкова, 80, где он в то время жил с семьёй. На удивление, Вадим Козин согласился: видимо, захотелось отдохнуть после триумфального выступления в простой домашней обстановке. В тот вечер знаменитый певец подписал свою постановочную фотографию: «На добрую долгую память Александру Ивановичу Гринькову, старому другу детства от <подпись> Казань 5 марта 58». Фамилию своего приятеля он воспринимал только на слух, поэтому написал её через «и». Александр Греньков из скромности не стал просить исправить надпись. В таком виде эта реликвия сохранилась и дошла до наших дней. На обороте фотографии Вадим Козин оставил свой домашний адрес — жил он в то время в Магадане на улице Портовой, 10, квартира № 40 — и телефон с «кодовым» словом и номером «Север 146». Приглашал в гости.
Да, в то время прошло уже четырнадцать лет, как Вадим Алексеевич Козин поменял апартаменты московской гостиницы «Метрополь», где он проживал по соседству с Александром Вертинским, на нары, а потом на комнату в коммуналке столицы Колымского края — Магадана. Конечно же, не по доброй воле.
Перед войной с фашистской Германией популярность Вадима Козина была просто феноменальной, сравниться с ней в те годы не мог, пожалуй, никто. Когда он выступал, на площади перед концертным залом нередко дежурила конная милиция. Тиражи пластинок с песнями певца исчислялись сотнями тысяч, но купить их свободно было практически невозможно. Всего же в репертуаре Козина насчитывалось около трёх тысяч песен, триста из которых принадлежали его перу.
Во время войны существовала такая практика: пластинки сдавали на переплавку как сырьё для оборонной промышленности. Однако на особо ценных экземплярах ставился специальный штамп, означавший неприкосновенность. В этом списке особо ценных пластинок первым значилась фамилия Вадима Козина, далее (этот список год от года расширялся) следовали имена других прославленных артистов: Изабелла Юрьева, Клавдия Шульженко, Леонид Утёсов, Лидия Русланова.
Общеизвестный факт: в декабре 1943 года Козин вместе с мировыми звёздами Марлен Дитрих, Морисом Шевалье, Изой Кремер выступил в концерте для участников Тегеранской конференции. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль восхищался «парящим» тенором артиста и послал за Козиным личный самолёт.
За особые заслуги Козину вручили орден Красной Звезды.
Но в мае 1944 блистательная карьера певца была прервана: его арестовали и осудили на восемь лет. До сих пор есть несколько версий, за что осудили Козина. В том числе и такая — за антисоветскую пропаганду, хоть и по совершенно другой статье. Так он попал в далёкий северный край, где и провёл вторую половину жизни.
Во времена затворничества опального певца у него в гостях дважды побывал в то время научный сотрудник Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института Дальневосточного отделения Российской академии наук, ныне профессор Казанского федерального университета Василий Белашов. Вот его рассказ: «С 1978 по 2000 годы с некоторыми перерывами — выездами по работе на Чукотку и Камчатку — жил и работал в институте Академии наук в Магадане. Честно говоря, в городе о Козине никто особо не говорил. Певец жил достаточно уединённо. О том, что этот легендарный человек буквально чуть ли не мой сосед, поведал мне мой отец, большой любитель его творчества с юношеских лет. Папа из Казани написал мне письмо: не мог бы я как-нибудь встретиться с Вадимом Алексеевичем, пообщаться и потом подробно написать ему — что и как?
Я на работе за чаем с сотрудниками рассказал об этом письме отца: «Здесь Козин вроде бы живёт? Что-нибудь кто-то знает о нём?» Инженер нашей лаборатории Анна Савельевна Котлевич ответила: «Мой муж, Борис Иосифович (Б. И. Левченко тогда — режиссёр Магаданской областной филармонии), дружит с ним и часто бывает у него в гостях. Если хочешь, вместе можем сходить — познакомиться, пообщаться». Было это примерно в 1987–88 годах — в начале пресловутой перестройки.
И вот мы на пороге квартиры дома в Школьном переулке, 1 (в то время Козин из коммуналки на улице Портовой переехал в однокомнатную «сталинку» прямо напротив Магаданского областного музыкально-драматического театра имени Максима Горького, куда в 1955 году Вадим Алексеевич был зачислен артистом). Хозяин для верности посмотрел в глазок двери. Певец знал Левченко очень хорошо, расположен был и к его жене. Спокойно открыл нам дверь.
Обстановка в квартире мне показалась вовсе не аскетичной, скорее даже богемной. Маленькая комнатка. Прислонённое к стене пианино. И что меня поразило — везде изображения кошек всех типов и мастей: на инструменте — статуэтки, на стенах — барельефчики, в книжных шкафах — фотографии, на диванчике плюшевые «мурлыки». С полдюжины живых кошек, снующих под ногами гостей!
Мы втроём посидели у маэстро часик-полтора. Он нам, между прочим, спел, аккомпанируя себе на пианино, две свои песни той поры: «Магаданские бульвары» и «Магаданский ветерок».
Политических тем Козин сторонился, не любил. Если случайно касались их, в его голосовой интонации появлялась некая резкость. Однако он рассказал одну интересную историю. Тогда уже был объявлен курс на перестройку. И певцу позвонил какой-то известный человек от имени власть имущих: просил его вернуться в столицу, обещал дать квартиру и иные привилегии. В ту пору у политиков появилась «мода» — возвращать на родину некогда отвергнутых гениев: Ростроповича, Солженицына. Однако Козин ответил так: «Раз уж меня сюда определили, я здесь и доживу свой век». У Козина была глубокая обида ещё вот на что: чуть раньше этого звонка местные власти выдвигали певца на звание «Почётный гражданин города Магадан». Бумаги ушли в Москву на подтверждение, и… ему было отказано в этом звании. Кстати, после смерти певца общественность Магадана ходатайствовала о переименовании Школьного переулка, где он жил последние годы, в переулок Вадима Козина, но областные власти и тогда отказали, объясняя это статьёй, которая была ему вменена и по которой осуждённые не подлежали реабилитации.
Это был мой первый визит. Через год-полтора мы с Анной Савельевной вновь зашли к певцу — просто проведать, он тогда приболел. Вадим Алексеевич вышел к нам в мягкой домашней курточке, в меховых тапочках. Поговорили, выпили по чашечке чаю. Он нам с достоинством поведал, что до сих пор продолжает писать песни, но голосок у него был уже слабенький, чувствовалось, что уже силы не те».
Вадим Козин ушёл тихо: скончался на девяносто втором году жизни в городской больнице. В день его похорон декабрьский мороз и стылый ветер пробирал насквозь, как в той его песне про полюбившийся Магадан, «где жёг мороз, снегами заносила и насмерть леденила нас пурга».
В Магадане вблизи дома, где проживал в последние свои годы Вадим Козин, великому тенору установлен памятник, а в его квартире организован музей.
Магаданский музыкально-драматический театр.
Журнал «Казань», № 3, 2018
http://kazan-journal.ru/2016-10-24-11-48-01/item/4854-i-nasmert-ledenila-nas-purga
Шестьдесят лет назад в Казани гастролировал прославленный певец Вадим Козин. 21 марта 2018 года исполняется 115 лет со дня его рождения.
В марте 1958 года об этом событии все только и говорили: Казань посетил сам Вадим Козин, певец-легенда, опальный «Орфей с шёлковым голосом», как его величала зарубежная пресса.
Свидетелем того исторического выступления стал казанский писатель-краевед Ренат Бикбулатов.
«Я прогуливался по улице Баумана около книжного магазина,— вспоминает он.— Гляжу: около Качаловского театра стоит Вадим Козин — великий человек, перед которым я преклоняю колени. Я слышал, что он приехал в наш город, и мне, конечно, захотелось послушать его песни вживую. И это мне удалось!
…На сцену вышел человек неприметной внешности — лысый, в чёрном костюме (во втором отделении был в белом), скромно стоял возле рояля. И — полились чарующие мелодии. Голос был всё тот же, как на пластинке. Магия его завораживающего тембра была велика. Когда он исполнял свои нетленные хиты «Дружба», «Осень», «Любушка», «Калитка», зал просто неистовствовал, эмоциональный накал был на пределе. Люди вставали с мест, кричали: «Браво!», «Молодец!», «Ещё!» Вадим Алексеевич смущённо улыбался, чувствовалось, что ему по сердцу такое восприятие его творчества. Всё было так же, как до войны, когда он был на пике своей славы. Казанская пресса потом писала про этот концерт: «Его голос не потерял выразительности и по-прежнему звучит молодо и проникновенно. Репертуар Вадима Козина весьма обширен и разнообразен. Однако гвоздём программы являлись старинные цыганские и русские романсы, а также собственные лирические песни, исполненные певцом с большим мастерством».
Вадим Козин у себя дома.
Среди тех, кому удалось попасть на тот концерт, оказался и начальник цеха завода имени Серго, в будущем начальник Казанского филиала Научно-исследовательского института авиационных технологий профессор Александр Греньков. Они росли с Вадимом Козиным в Петербурге в соседних домах, в то время хорошо знали друг друга. Годы и обстоятельства разлучили друзей на десятилетия. Но почти через сорок лет они встретились на концерте. Александр Иванович зашёл за кулисы и пригласил певца к себе в гости в квартиру на втором этаже дома по улице Волкова, 80, где он в то время жил с семьёй. На удивление, Вадим Козин согласился: видимо, захотелось отдохнуть после триумфального выступления в простой домашней обстановке. В тот вечер знаменитый певец подписал свою постановочную фотографию: «На добрую долгую память Александру Ивановичу Гринькову, старому другу детства от <подпись> Казань 5 марта 58». Фамилию своего приятеля он воспринимал только на слух, поэтому написал её через «и». Александр Греньков из скромности не стал просить исправить надпись. В таком виде эта реликвия сохранилась и дошла до наших дней. На обороте фотографии Вадим Козин оставил свой домашний адрес — жил он в то время в Магадане на улице Портовой, 10, квартира № 40 — и телефон с «кодовым» словом и номером «Север 146». Приглашал в гости.
Да, в то время прошло уже четырнадцать лет, как Вадим Алексеевич Козин поменял апартаменты московской гостиницы «Метрополь», где он проживал по соседству с Александром Вертинским, на нары, а потом на комнату в коммуналке столицы Колымского края — Магадана. Конечно же, не по доброй воле.
Перед войной с фашистской Германией популярность Вадима Козина была просто феноменальной, сравниться с ней в те годы не мог, пожалуй, никто. Когда он выступал, на площади перед концертным залом нередко дежурила конная милиция. Тиражи пластинок с песнями певца исчислялись сотнями тысяч, но купить их свободно было практически невозможно. Всего же в репертуаре Козина насчитывалось около трёх тысяч песен, триста из которых принадлежали его перу.
Во время войны существовала такая практика: пластинки сдавали на переплавку как сырьё для оборонной промышленности. Однако на особо ценных экземплярах ставился специальный штамп, означавший неприкосновенность. В этом списке особо ценных пластинок первым значилась фамилия Вадима Козина, далее (этот список год от года расширялся) следовали имена других прославленных артистов: Изабелла Юрьева, Клавдия Шульженко, Леонид Утёсов, Лидия Русланова.
Общеизвестный факт: в декабре 1943 года Козин вместе с мировыми звёздами Марлен Дитрих, Морисом Шевалье, Изой Кремер выступил в концерте для участников Тегеранской конференции. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль восхищался «парящим» тенором артиста и послал за Козиным личный самолёт.
За особые заслуги Козину вручили орден Красной Звезды.
Но в мае 1944 блистательная карьера певца была прервана: его арестовали и осудили на восемь лет. До сих пор есть несколько версий, за что осудили Козина. В том числе и такая — за антисоветскую пропаганду, хоть и по совершенно другой статье. Так он попал в далёкий северный край, где и провёл вторую половину жизни.
Во времена затворничества опального певца у него в гостях дважды побывал в то время научный сотрудник Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института Дальневосточного отделения Российской академии наук, ныне профессор Казанского федерального университета Василий Белашов. Вот его рассказ: «С 1978 по 2000 годы с некоторыми перерывами — выездами по работе на Чукотку и Камчатку — жил и работал в институте Академии наук в Магадане. Честно говоря, в городе о Козине никто особо не говорил. Певец жил достаточно уединённо. О том, что этот легендарный человек буквально чуть ли не мой сосед, поведал мне мой отец, большой любитель его творчества с юношеских лет. Папа из Казани написал мне письмо: не мог бы я как-нибудь встретиться с Вадимом Алексеевичем, пообщаться и потом подробно написать ему — что и как?
Я на работе за чаем с сотрудниками рассказал об этом письме отца: «Здесь Козин вроде бы живёт? Что-нибудь кто-то знает о нём?» Инженер нашей лаборатории Анна Савельевна Котлевич ответила: «Мой муж, Борис Иосифович (Б. И. Левченко тогда — режиссёр Магаданской областной филармонии), дружит с ним и часто бывает у него в гостях. Если хочешь, вместе можем сходить — познакомиться, пообщаться». Было это примерно в 1987–88 годах — в начале пресловутой перестройки.
И вот мы на пороге квартиры дома в Школьном переулке, 1 (в то время Козин из коммуналки на улице Портовой переехал в однокомнатную «сталинку» прямо напротив Магаданского областного музыкально-драматического театра имени Максима Горького, куда в 1955 году Вадим Алексеевич был зачислен артистом). Хозяин для верности посмотрел в глазок двери. Певец знал Левченко очень хорошо, расположен был и к его жене. Спокойно открыл нам дверь.
Обстановка в квартире мне показалась вовсе не аскетичной, скорее даже богемной. Маленькая комнатка. Прислонённое к стене пианино. И что меня поразило — везде изображения кошек всех типов и мастей: на инструменте — статуэтки, на стенах — барельефчики, в книжных шкафах — фотографии, на диванчике плюшевые «мурлыки». С полдюжины живых кошек, снующих под ногами гостей!
Мы втроём посидели у маэстро часик-полтора. Он нам, между прочим, спел, аккомпанируя себе на пианино, две свои песни той поры: «Магаданские бульвары» и «Магаданский ветерок».
Политических тем Козин сторонился, не любил. Если случайно касались их, в его голосовой интонации появлялась некая резкость. Однако он рассказал одну интересную историю. Тогда уже был объявлен курс на перестройку. И певцу позвонил какой-то известный человек от имени власть имущих: просил его вернуться в столицу, обещал дать квартиру и иные привилегии. В ту пору у политиков появилась «мода» — возвращать на родину некогда отвергнутых гениев: Ростроповича, Солженицына. Однако Козин ответил так: «Раз уж меня сюда определили, я здесь и доживу свой век». У Козина была глубокая обида ещё вот на что: чуть раньше этого звонка местные власти выдвигали певца на звание «Почётный гражданин города Магадан». Бумаги ушли в Москву на подтверждение, и… ему было отказано в этом звании. Кстати, после смерти певца общественность Магадана ходатайствовала о переименовании Школьного переулка, где он жил последние годы, в переулок Вадима Козина, но областные власти и тогда отказали, объясняя это статьёй, которая была ему вменена и по которой осуждённые не подлежали реабилитации.
Это был мой первый визит. Через год-полтора мы с Анной Савельевной вновь зашли к певцу — просто проведать, он тогда приболел. Вадим Алексеевич вышел к нам в мягкой домашней курточке, в меховых тапочках. Поговорили, выпили по чашечке чаю. Он нам с достоинством поведал, что до сих пор продолжает писать песни, но голосок у него был уже слабенький, чувствовалось, что уже силы не те».
Вадим Козин ушёл тихо: скончался на девяносто втором году жизни в городской больнице. В день его похорон декабрьский мороз и стылый ветер пробирал насквозь, как в той его песне про полюбившийся Магадан, «где жёг мороз, снегами заносила и насмерть леденила нас пурга».
В Магадане вблизи дома, где проживал в последние свои годы Вадим Козин, великому тенору установлен памятник, а в его квартире организован музей.
Магаданский музыкально-драматический театр.
Журнал «Казань», № 3, 2018
http://kazan-journal.ru/2016-10-24-11-48-01/item/4854-i-nasmert-ledenila-nas-purga
