В чем магия Реброва?
Своим искусством он покорил слушателей на всех континентах. Из 50 золотых дисков певца, 36 посвящены русскому песенному фольклору. Однако у нас в стране он был практически неизвестен. Прошедшие гастроли в Москве стали первым знакомством с выдающимся певцом из ФРГ Иваном Ребровым, который считает Россию своей духовной родиной.
В тот день он стоял у входа в гостиницу "Советская" и, приложив ухо к динамику моего "репортера", слушал "Соловья" Алябьева. В предпоследний день гастролей он отважился исполнить эту труднейшую партию. Мне удалось ее записать, но по закону "падающего бутерброда" пленки не хватило, и вместо последних тактов и пассажей неожиданно все стихло.
- Как? Почему? - удивленно и обиженно вскрикнул Иван Павлович. - Катастрофа... Катастрофа, дважды повторил он и, качая головой, пошел к своей "Чайке". Но пением своим остался, видимо, доволен, потому что на полпути остановился и улыбнувшись, сказал: "Хорошо!".
Это был последний день гастролей. Организаторы программы (дни пребывания в столице Реброва были расписаны по минутам) повезли его в Лужники. Узнав об этом, отправился туда и ваш корреспондент.
Поначалу слова "колодец" или "пулеметное гнездо" должного впечатления на Ивана Павловича не произвели. А вот другое название "пулемета" - "бабушка в окошке" сразило наповал. Он несколько раз повторил по слогам: "Бабушка в окошке... Это прекрасно! Вот!". И улыбнулся. Перевел на немецкий своим друзьям.
Ему показывают старую газету, на которой изображены городошники. Ребров поднимает брови и с восторгом и удивлением восклицает:
- Это Толстой!.. А вот это Шаляпин! Горький! А это...
- Павлов, академик Павлов, физиолог.
- Да, да... - Иван Павлович поражен. - Очень, очень интересно.
Приносят биты. Рассыпают городки. Пользуясь случаем, подхожу к Реброву.
- Приходилось раньше играть, Иван Павлович?
- Нет, никогда.
И вдруг - начинает петь. Просто так. То ли от прекрасной погоды, свежего воздуха, которого здесь в избытке, то ли решил проверить свой драгоценный голос. Трудно сказать, почему хорошо поется в полдень человеку, у которого с посещением Москвы, может, началась новая страница в жизни.
Председатель Федерации городошного спорта СССР Николай Михайлович Шпитонков вручает Ивану Реброву биту. Иван Павлович берет ее двумя руками и удивляется: "Тяжелая!"...
- Для такой фигуры и бита должна быть мощная отвечает Николай Михайлович.
Ставят сначала "пулемет", потом меняют на "пушку". С разных концов площадки слышится:
- Давайте, Иван Палыч!
- Бейте!
- Вон, по "пушке" дайте, Иван Палыч!
Сливаются немецкие и русские голоса. Все хотят, чтобы разбил "пушку" Ребров. А я вспомнил, как из концерта в концерт исполнял Ребров подряд, не прерываясь, две песни: русскую "Эй, ухнем!" и американскую "О, май рива", как бы пытаясь соединить русскую Волгу и американскую Миссисипи. Может, и один в поле воин, если его знают во всем мире? И может, удастся ему разбить пушки, разъединяющие народы?
Пока Реброву объясняют правила игры, к 13-метровой линии подходит чемпион СССР Михаил Проц. Выверенный замах, и фигура выбита вчистую.
Иван Павлович качает головой: "Это тяжело!". Подходит к ближней линии, примеряется и бросает. Вздох разочарования. Мимо. Вторая попытка. Опять неудача.
- Невозможно, - говорит Иван Павлович. - Невозможно...
Третий раз решил бить с разбега. Три шага, поворот, бита быстро завращалась... Бах! Городки разлетаются в стороны.
Приветствия со всех сторон. Но ощущение случайности все-таки зависает в воздухе.
Специалисты предупреждают от попадания в песок. Это штраф. Иван Павлович вытирает пот со лба. Примеривается и... выбита фигура!
Слышатся крики: "Молодец!", "Ух ты!", "Зер гут!", "Браво!".
Иван Павлович крестится. Потом снова принимает боевую стойку. Слышу, как он говорит себе: "Надо стараться... Надо стараться...", - и пытается выбить "самолет". Вторая попытка приносит успех, но в городе осталось два городка. Еще попытка.
- Бог троицу любит, - говорит Иван Павлович и выбивает городки.
А ведь выходит у него. Честное слово, выходит!
Спрашиваю мнение гостренера по городошному спорту А. Губенко:
- Он быстро сообразил, что биту надо вращать. И все правильно делает, почти как надо, - следует ответ.
Как раз в этот момент Иван Павлович изловчился и выбил фигуру с дальней отметки.
Вот и вся история о том, как Ребров в городки играл. Привьется ли эта старинная игра у него дома, сказать не берусь. Об этом позже узнаем.
Председатель Федерации городошного спорта Н. Шпитонков сказал:
- Играть Иван Павлович мог бы отлично. Фигура у него большая, мощная.
Действительно, здоровьем его бог не обидел и дал ему косую сажень в плечах, и рост под два метра. Но вот увидел Реброва после концерта в артистической уборной, когда схлынул первый, была насквозь мокрой, лицо отрешенное.
Сейчас ему 58 лет, но он по прежнему дает до двухсот и более концертов в год. Как ему удается выдержать такой ураганный темп, остается загадкой.
О необыкновенном голосе Реброва сказано много. Меня он тоже поразил. И еще - артистизм. Даже в быту. Его не застанешь врасплох, он всегда готов подыграть, отпарировать. Так, встав на весы во время минипутешествия по Арбату и увидев, как ужаснулась женщина, когда стрелка шарахнулась к отметке "115", тут же изрек: "Вот они, пельмени и водка...".
Сейчас приходится сожалеть, что певец с мировым именем, сделавший столько для пропаганды русской песни, выступавший на всех континентах, так поздно пришел к нашему слушателю (не по вине Реброва).
Как ни странно, я вижу его не в цивильном костюме с длинным белым шарфом (Иван Павлович умеет все это носить с блеском), а в белой футболке, кроссовках и тренировочных брюках; Огромного бородача, когда ничто не напоминает в нем знаменитость. Кто он - лесоруб, рыбак, тренер? Да. Певец? Не знаю. Он стоит, облокотившись на рояль в фойе Дворца спорта "Динамо", что-то мурлычет под нос, слушает своего пианиста Франца Фридля. Так было на одной из первых репетиций.
Еще зыбко все, нет партитуры, и оркестр имени Осипова с элегантным Николаем Калининым только устанавливает контакт с солистом. Иван Павлович "прохаживается между оркестрантами, улыбается, шутит, но я чувствую, идет напряженная работа. До первой встречи с нашей публикой оставалось два дня. Потом будут овации, цветы, восторг зрителей. А пока все пунктирно, нечетко.
И вдруг Ребров затягивает: "Как грустно, туманно "кругом...". Внутри у меня похолодело...
Когда он закончил, и можно было перевести дух, я заметил пристроившихся неподалеку работников Дворца. Мы встретились взглядами, и я понял: они пережили то же самое. "
Ю. Давыдов 28.05.89 "Известные лица крупным планом" "Советский Спорт"
