Каталог: Борис Берг (Юрий Хейфец)

ЮРИЙ ХЕЙФЕЦ — поэт, певец, автор песен и врач.
Родился в Екатеринбурге (бывший Свердловск) 31 октября 1953 года - и 37 лет прожил в этом городе. Закончил обычную школу и - параллельно - музыкальную десятилетку по классу фортепиано.
В 1971г. поступил в медицинский институт. Потом работал эпидемиологом, инфекционистом, гастроэнтерологом. Создавал различные ансамбли в разных местах.
В 1989 г. ушел из медицины и под псевдонимом "Борис Берг" почти 3 года работал в шоу-бизнесе, исполняя политическую сатиру собственного сочинения .
В 1991 г., уже в Москве, вернулся к прежней профессии. Сейчас работает по специальности, занимаясь квантовой медициной - новым направлением физиотерапии. По должности - главный врач Ассоциации "Квантовая медицина".
Женат. Отец троих детей.
“Мое хобби, моя жизнь, моя кровь - все это для меня сконцентрировано в слове "поэзия". Медицина меня просто кормит. И в этом - мое огромное счастье: поэзия не обязана никого кормить. Нет ничего страшнее поденной литературной каторги куска хлеба ради. Я никогда в жизни не следовал правилу "Ни дня без строчки". Я всегда жил роскошно: писал только тогда, когда не мог не писать. И я безмерно благодарен Господу, что я не мог не писать очень часто. Поэзия для меня, прежде всего, - боль. Медицина знает, что на высоте боли нередко возникает парадоксальная эмоция - блаженство. Физиологически на этом эффекте основан мазохизм. Этот же эффект - основа искусства вообще, литературы - в частности и поэзии - в особенности”.
Артель "Восточный ветер".

* * *

БОРИС БЕРГ О СЕБЕ.

Я попал в медицинский институт случайно, должен был поступать в консерваторию. Закончил музыкальную десятилетку в Свердловске и собирался поступать на исполнительское отделение по классу фортепиано. Но за две недели до академического концерта, который должен был сыграть на "пять", чтобы попасть в консерваторию без экзаменов, я поехал в гости к одной девочке, по дороге упал с трамвая и выбил кисть руки. И с тех пор я не могу даже быстро шевелить пальцами левой руки. Сразу же возникла угроза попасть в армию, куда я совершенно не хотел, и мы с отцом стали лихорадочно искать ВУЗ, куда можно было пойти, чтобы была военная кафедра, но при этом чтобы там можно было сдать на "тройки" экзамены.
Мы нашли санитарно-гигиенический факультет медицинского института. Я пошел туда, сдал документы, сдал экзамены и понял, что я натворил, когда первый раз пришел в анатомичку. Когда я увидел лежащий на цинковом столе труп, который надо было вскрывать, для меня начался неприходящий кошмар длиною в три года. Меня держала в институте только армия. На четвертом курсе пошли живые люди, я увидел страдания людей, и мне вдруг захотелось им помочь. И с четвертого курса я начинаются учиться на одни "пятерки".
Я закончил санфак, год проработал эпидемиологом в санпедстанции Октябрьского района Свердловской области. Потом переквалифицировался и ушел в инфекционисты. Пошел в ужасную больницу в Пионерском поселке города Свердловска. Она тогда стояла шикарным белым зданием среди разливанного моря нечистот и бараков. Проработал там до 1985 года. Потом ушел в поликлинику номер 2 НИИ Автоматики гастроэнтерологом.
А в 1989 году первого января я ушел из медицины в шоу-бизнес. Уехал в Ижевск и с 1989 по 1992 год под псевдонимом Борис Берг я занимался музыкой. Позвал меня приятель, который работал с поп-группой "Анонс". У них был дефицит текстов, а мои стихи им понравились. Они взяли меня как текстовика. Ну я им написал всю эту страшную дрянь в диком количестве, хотя и не считаю этой дрянью, это такой цирк черных клоунов, и та цель, которую я перед собой ставил, я ее выполнил. Я до сих пор считаю, что здорово простебался над всем шоу-бизнесом страны.
Короче я три года проработал Борисом Бергом, выслужил право петь и свои песни, вот эти два альбома 1989 года. Третий мы не успели записать, так как в 1992 году началась павловская реформа, шоу-бизнес умер, и я оказался уже в Москве. Мама поменяла квартиру в Свердловске на десятиметровую комнату в коммуналке в Москве. Я был без работы, без средств к существованию и безо всяких перспектив.
По тем законам человек имел право поменять квартиру на Москву, если у него не было других детей, живущих в других городах. Старший брат жил в Москве уже давно и держал ее в Свердловске только я. Она мечтала вернуться в Москву, так как прожила там с 1942 по 1952 год до дела врачей, когда отца по этому делу выслали на Урал. Он тогда вместе с Жуковым работал, был политработником. В 1952 году из Москвы стали выгонять всех евреев. Те евреи, которые создали ЧК и лагеря, в которых потом умерли их дети, к тому времени сошли на нет. Они были убраны из чекистской верхушки. Это закон жизни: если ты для кого-то создаешь невыносимые условия, то через какое-то время они будут созданы для тебя самого.
Я в то время начал понужать, "сел на пузырь", сколотил себе компанию таких же пропадающих бардов-поэтов, и мы, по квартирам давая концерты и этим перебиваясь, в основном работали за водку и за еду. И даже были такие дни, когда мы с моим другом стояли у метро "Таганка", я пел "Мурку", он играл на гитаре. Подавали замечательно, видимо, два еврея в такой роли смотрелись весьма экзотически.
Мама пошла в горком партии, а так как у нее были заслуги в Отечественной войне, она спасла архив партии, то ей разрешили менять квартиру на Москву в обход законов. Я приехал к ней в эту комнатку на Ереванской, и началась совершенно невыносимая жизнь. В медицину я возвращаться не хотел, да и не мог, потому что никто бы меня не взял с моей трудовой книжкой и внешним видом, а заниматься гастролями не было никакой возможности, так в то время даже звезды прекратили гастролировать.
Я начал тихо погибать. И не знаю, что бы было со мной, если бы мне не встретилась моя нынешняя жена. А дело было так. Меня познакомили с Толиком Кукуевым, это артист, когда-то работавший в еврейском театре, он тогда тяготел к авторской песне, он меня познакомил с одноклассницей, которая работала в Останкино консультантом дикторов по русскому языку. И эта Марина Королева оказалась девушкой, в которую я безумно влюбился, увел ее из семьи, мы поженились, снимали квартиру втроем: она, дочка и я. Она заставила меня вернуться в медицину, я устроился в поликлинику. Потом эта поликлиника стала поликлиникой налоговой полиции, и меня оттуда выгнали, прямо так и сказали, что "в налоговой полиции евреев не было, нет и не будет", но в то время я уже работал по совместительству в "Милте".
Я работаю в медицине просто чтобы кусок хлеба заработать. Но стараюсь делать эту работу так, чтобы себя потом уважать. Я главный врач в Ассоциации квантовой медицины. Помог продвинуть великолепный физиотерапевтический аппарат. Я стараюсь помогать людям.
Первый альбом - весь, целиком, в смысле текстов - написан...в начале и середине 70-х годов. И, конечно, он гораздо слабее второго, который написан и спет под живой оркестр в 1989-ом, - и написан уже совсем другим человеком, пережившим и арест, и изгнание с кафедры после окончания института, и искусно организованную КГБ "всесвердловскую" травлю, и уход двух жён с детьми, и гомерические запои, и предательство людей, которых считал друзьями...
Песня "Угол улиц Маркса и Розы Люксембург" написана в конце 70-х годов, прямо с натуры, когда мы с Борей Коганом, моим другом, ныне - израильтянином, шли очень сильно пьяные по улице Розы Люксембург и на углу Маркса столкнулись с прелестной золотистокосой девочкой... Я тут же прислонил Борю к стене деревянного дома - ты прав, тогда там были жуткие трущобы - и пошёл за ней... Боря потом на меня ужасно дулся; он уснул по пьяни прямо на насыпном фундаменте этой избы (благо, был тёплый апрельский полдень) и проспал до вечера - как не избил и не забрал никто - диво дивное... А девочка потом долго была со мной, пока её папа и мама не настояли на моём отвале... И правильно сделали: погибла бы девочка... Поэтому никакую любовь я тогда там не искал; просто нажрались с Борей, как свиньи... не помню уже, где и с кем ещё... И сам не помню, как забрели мы тогда на этот угол...
Песня "Заграница" написана в результате мучительного раздрая по поводу "сваливать - не сваливать"... Если честно - будь у меня деньги, я немедленно и сейчас бы уехал в Израиль - и жил бы там в зимние полгода, а на летние полгода приезжал бы в Подмосковье... Что до мыслей об ИСХОДЕ НАВСЕГДА ПО СЕРЬЁЗНОМУ ПОВОДУ - то я давно их оставил, поскольку повода не вижу: свободу ВОВНЕ не найдёшь, её там просто нет... Стихи мои и песни, правда, одинаково хорошо пишутся везде: в России, в Израиле, - в любой стране, где я был... Но ведь это - я же знал, что ВЕРНУСЬ... А вот если отваливать навсегда...М-м-м-м-м....Не думаю, что мне, как поэту, это сошло бы с рук...Хотя...Не знаю, в общем...
О Галиче. Высоцкий - это клапан, через который власть выпускала пар. Это была внешняя форма, экспрессия. А Галич вскрывал глубины. Вот поэтому его выгнали из страны.

Подготовили Андрей БАРХАТОВ, Максим КРАВЧИНСКИЙ, Виктор Золотухин.